Как живет изгой Босман?

Бельгиец Жан-Марк Босман, в середине 1990‑х кардинально изменивший футбольный мир своей войной с чиновниками, на долгие годы выпал из поля зрения прессы. Хотя ни от кого не прятался. Но на интервью для «ССФ» согласился не сразу. Пришлось уговаривать…

КТО ТАКОЙ БОСМАН

Когда-то его фамилия звучала не реже, чем фамилии Марадоны или Пеле. Бельгиец сотворил настоящую революцию, навеки вписав свое имя в футбольную историю. Правда, в отличие от великих южноамериканских кудесников мяча, Жан-Марк прославился не на футбольном поле, а в судебных кабинетах.

До «дела Босмана» в мировом футболе процветало футбольное рабство, как сейчас это называет мой собеседник. Футболисты, чьи контракты заканчивались, не могли свободно переходить в другую команду. Бесплатных трансферов в то время просто не существовало. Когда у футболистов заканчивалось соглашение, они по-прежнему продолжали принадлежать клубу. Самое удивительное, работодатель имел право сокращать зарплату сотрудникам почти вдвое. Столкнувшись с подобной ситуацией, в поисках справедливости Босман (после завершения контракта с «Льежем» он не получил согласия на переход в «Дюнкерк») обратился в Королевскую федерацию футбола Бельгии (КФФБ), потом в УЕФА и ФИФА. Поскольку бельгиец не был услышан, он подал в суд с целью изменить футбольное законодательство. Позже были затребованы изменения всего клубного футбола, включая квоты, по которым любой клуб УЕФА мог иметь лишь троих игроков – не членов ЕС.

В 1995 году в битве Босмана и футбольных федераций (журналисты окрестили судебные разбирательства «делом Босмана») суд признал победителем бельгийца, отстоявшего права всех футболистов и легионеров в частности.

ДОРОГАЯ БЕСЕДА

Поездка в Масмехелен, что на границе с Голландией, получилась в какой-то мере необычной. Впервые в своей журналистской карьере мне пришлось потратить больше времени не на уговоры об интервью и сам разговор, а на торг.

– Я готов пообщаться, только предварительно позвоните моему менеджеру, – ответил по телефону Босман.

Звоню Паулу Стефани, тому самому, которого на днях в интервью «Советскому спорту» президент «Локомотива» Ольга Смородская обвинила в сорвавшейся сделке по полузащитнику «Стандарда» Дефуру.

– Никаких проблем – приезжайте! Только небольшая просьба. Босман сейчас без работы, у него двое детей и жена. От помощи за уделенное время он не откажется.

– 100 евро будет достаточно?
– Не смешите, привезите хотя бы 500, в России же денег много, – то ли в шутку, то ли всерьез заявляет менеджер.

Понимаю, что беседа может получиться не только эксклюзивной, но и дорогой в прямом и переносном смысле этого слова, и начинаю сбивать цену. В конце концов находим консенсус. Условились встретиться около спортивного магазина Poldi Sport, принадлежащего Стефани.

И вот – Масмехелен. Погода выдалась пасмурная, к тому же Босман опаздывает... Паул, как может, пытается поднять мне настроение. Вспоминает про тесное сотрудничество с Сарсанией, расспрашивает про своего бывшего клиента Дениса Клюева и восхищается Булыкиным.

– Что с Дефуром, остается? – интересуюсь у бельгийца, так как в прессе недавно вспылили слухи об интересе «Спартака» к капитану льежского клуба.
– Да вариантов пока нет. В Россию бы его продать, – Стефани поудобнее устраивается в итальянской кафешке. – Ваша лига прогрессирует, игрокам платят большие деньги. Эх, зря «Спартак» сделал ставку на Де Зеува. Дефур моложе и талантливее. Да и «Стандард» готов продать его сегодня за копейки.

Бельгиец еще не знает, что через какое-то время на него выйдут представители «Локо» и уж точно не может знать, что в сорвавшейся сделке обвинят именно его.

Наконец появляется Босман. Улыбается, рассматривает сначала меня, а потом номер «ССФ», который я привез по просьбе Стефани. Бросается в глаза майка с логотипом спортивного магазина агента. Может, за рекламу изъять у Босмана половину суммы? Шутки шутками, но бельгийца нисколько не смущает переданный с гонораром конверт. Видимо, уже привык.

– О, должен заплатить за парковку, – убегает Босман в сторону парковки. Неужели обманет? – успеваю вспотеть от нехорошей мысли. Но нет. Положив конверт в бардачок своего авто, бельгиец возвращается. Нашей дорогой беседе состояться.

ЖИЗНЬ В ГАРАЖЕ

– Жан-Марк, в суде вы сражались против «Льежа», отказавшегося отпустить вас во французский «Дюнкерк», КФФБ, а также УЕФА и ФИФА. Вы сами решили выступить против таких тяжеловесов или кто-то посоветовал?
– Клуб вынудил меня принять такие меры. У меня заканчивался контракт с «Льежем», мною заинтересовались во Франции, но мой клуб заломил такую сумму… Купили за 60 тысяч евро, а хотел выручить 300! Притом контракт с «Льежем» больше не действовал. «Дюнкерк» был готов взять меня в аренду за 30 тысяч с правом последующего выкупа, но в бельгийском клубе уперлись. В итоге я остался без команды. Мне предложили подписать новый контракт, вдвое меньший в сравнении с предыдущим соглашением. И куда это годится? Естественно, я отказался поставить свою подпись, и меня вообще оставили без зарплаты. В той ситуации ничего другого не оставалось, как найти адвоката. Мне нужно было содержать супругу и дочь, и я не мог себе позволить сидеть сложа руки. Пошел в ближайшую адвокатскую контору нашего городка с семитысячным населением, там проходил практику молодой парень Жан-Луи Дюпон. Его заинтересовали мои идеи и претензии. Мы подали жалобу на «Льеж», потом на федерацию, а затем судебные отношения перекинулись на УЕФА и ФИФА. Кто же тогда мог подумать, что процесс затянется на пять лет…

– Потерянное время?
– Безусловно! Впоследствии федерация разозлилась на меня и настоятельно рекомендовала всем клубам не подписывать со мной контракт. Если бы не их упертость, я бы продолжал играть, строить карьеру и семью. А получилось так, что от меня отвернулись все. Даже игроки, которые в коридорах выражали восхищение, в публичных местах боялись посмотреть в мою сторону. В Бельгии я был настоящим изгоем. Все были настроены против меня. Даже супруга ушла и забрала у меня ребенка.

– Кто еще вас удивил?
– После этого меня уже сложно было чем-то шокировать. От меня отвернулись многие друзья, бывшие партнеры по команде. Общаться со мной стало в миг непопулярно. Меня поддерживали только родители, особенно мама. Я остался жить у нее в гараже…

– Почему не в доме?
– Не хотел создавать дополнительные сложности. Забот и без меня хватало. Мама сделала для меня очень много, без нее было бы тяжело пережить то время. Она каждый день приносила еду, разговаривала со мной, но мыслями я был в процессе. Хотелось скорейшего его завершения.

– Говорят, вы даже запили. Почему не нашли себе работу, чтобы обеспечивать семью?
– Пил вино, но все было более или менее в норме. По-настоящему спиваться стал уже потом, после процесса. Почему не искал работу? Не терял надежду продолжить профессиональную карьеру. Я поддерживал форму, играл за любительские лиги. Зарабатывал в пересчете на нынешние деньги около 750 евро в месяц. Это мало, но я выступал больше для удовольствия. Чтобы отвлечься от судебных дел. Почти все заработанные деньги уходили на бензин, на выездные игры, – усмехается бельгиец и закуривает сигарету.

ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА

В кафе курить запрещено, и нас просят на свежий воздух. Нам предлагают еще по одной коле. Босман кивает головой, а я благодарю и отказываюсь.

– А чего не возьмете?

– Вредно.
– Не вреднее, чем алкоголь, поверьте мне!

– Жан-Марк, так почему запили после победы в суде?
– Я все больше и больше понимал, что все это время меня водили за нос. От этого была огромная досада. Каждый хотел с меня что-то поиметь. Все писали о том, что я выиграл лотерею, когда получил от бельгийской федерации и УЕФА около полумиллиона евро, но на то, что у меня осталось в конечном итоге на руках, я бы не смог оплатить час труда вашего Аршавина. Такие мысли все больше и больше вводили меня в состояние депрессии. Подсел на пиво и вино. Два года почти не просыхал, но потом осознал, что это путь в никуда. Теперь держусь. Победу над алкогольной зависимостью считаю даже значительнее той, о которой все знают.

А знаете, что было самым страшным? Когда просыпаешься после выпивки и на трезвую голову смотришь на неоплаченные счета. Вот это катастрофа! Пришлось продать второй дом и поменять «Порш» на «Рено», чтобы расплатиться с частью долгов.

Что мы все о плохом? Как у вас, в России? Развиваетесь? Мой друг работает в строительной фирме в Москве, так первое время он был просто в шоке. Когда строители погибали или с ними что-то случалось, на их место быстро находили новых, словно ничего не произошло. То, что вам дали провести чемпионат мира в 2018‑м, в очередной раз доказывает продажность фифашников…

– Вас часто «кидали»?
– Таких примеров море! Например, адвокат постоянно мне говорил: «Никому не давай комментариев, я сам со всеми разберусь. Твоя реакция будет лишней». И Дюпон сделал себе имя, рассказывая, как боролся с ФИФА, представляя все так, будто это он герой, уговаривая меня пойти против системы. В итоге обманул меня с деньгами и теперь сотрудничает с крупнейшими спортивными структурами, в том числе с мадридским «Реалом».

Потом был обман со стороны французского телеканала Canal+, который взялся за организацию матча-поддержки в мою честь. Была прямая трансляция, продажа DVD, но я не получил ни копейки (даже солидно попал на свои деньги), хотя обещали…

Иногда сам попадаешь на деньги. Пару лет назад создал сайт против несправедливости, творящейся в футболе, вложил в него и в производство маек «Против правила 6+5», которое предложил Блаттер, около 60 тысяч евро. За год продал всего одну майку – сыну своего друга, и на этом все. Сайт закрыт…

«ВСЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ ПЛОХО ЗАКАНЧИВАЮТ»

– Возвращаясь к нашумевшему делу. Вас пытались подкупить федерации, чтобы как-то утихомирить?
– В середине процесса предложили 25 тысяч евро, – Босман нервно смеется, достает еще сигарету и закуривает. – После того как стало ясно, что победа будет на моей стороне, фигурировала уже более солидная сумма – 350 тысяч евро брутто. Мог выторговать и больше, но потом говорили бы, что Босман ввязался в это ради денег. А это ведь не так. Я хотел справедливости. Помню, в КФФБ про меня говорили: «Он свалившийся откуда-то кусок грязи. Не может заработать внимание и популярность на поле, вот и решил таким дешевым способом компенсировать».

– Угроз в ваш адрес не поступало?
– Были разговоры, обращались с легкими намеками к адвокатам, но до конкретики дело не доходило. За мной следила вся мировая пресса, и все понимали, что, упади с меня хоть волосок, СМИ раздули бы такой скандал! Да и чиновники до конца не верили, что я, маленький человечек Босман, могу выиграть такое дело. «Никогда!» – чуть ли не в один голос твердили они. Мою фамилию футбольные чиновники воспринимали с усмешкой и неким презрением. Всерьез не рассматривали. Пока один журналист не написал статью о том, что все очень серьезно. Ваш коллега смог разобраться в ситуации, а высокопоставленные чиновники – нет! Такой бардак тогда творился, да и сейчас не многим лучше.

…Сегодня любимая тема Босмана – чужие заработки. Он может говорить (и говорит) об этом часами. Даже привез с собой какую-то газету.

– Прочитал, что УЕФА вложил в антидопинговую кампанию более миллиарда евро, – разворачивает бельгийское финансовое издание бывший футболист «Льежа». – Это не составляет даже одного процента общего бюджета федерации. Представляете, какие деньги там крутятся?! Если кто-то пытается что-то вынести из их закрытой кухни наружу, сразу выбрасывают из федерации. Там такие «распилы» сейчас происходят, что политикам даже не снилось. Вы верите, что можно потратить миллиард евро на разработку антидопинговых средств? Там явно что-то нечисто. Вообще, если бы сейчас появился второй Босман, у него было бы меньше шансов. После «дела Босмана» футбольные чиновники создали Спортивный арбитражный суд в Лозанне. Они теперь все в одной лодке.

Вот видите, – Жан-Марк указывает на фотографию Аршавина в журнале «ССФ». – Аршавин зарабатывает миллионы, другие игроки, агенты, клубы. И ведь все благодаря мне, а я – в нищете. Так, видимо, принято. Революционеры либо рано умирают, либо живут в бедности.

– Вам никто не помогает?
– Да кто поможет?! Даже открытку не пришлют! Футболисты каждый сам за себя. Хотя бывают исключения. Ван Боммел, например, передал мне 6 тысяч, Марк Дегрисе… А новое поколение обо мне даже не знает. Неоднократно слышал от молодежи: «Да ну его, революционера, в…». Такие дела. Живу на социальное пособие, получаю от города прожиточный минимум в размере 715 евро. На это должен кормить свою нынешнюю семью – двоих сыновей и супругу. Нелегко…

– Почему не пойдете работать?
– Да кто возьмет 46‑летнего мужика, к тому же без диплома и сидящего на антидепрессантах? Иногда мне кажется, что мешает фамилия. С любой другой мне было бы проще найти работу… Но я ищу. У меня было предложение от «Стандарда» – работать с детьми за тысячу евро в месяц. Но я тогда сильно пил. Представляете, молодые мальчишки учуют запах перегара?! Я бы остался в истории как несостоявшийся тренер, к тому же алкоголик. А я дорожу своим именем. Лучше буду бедным. Но гордым…

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Жан-Марк БОСМАН

Родился 30 октября 1964 года в Льеже. Играл на позиции полузащитника за бельгийские «Стандард», «Льеж», «Олимпик Шарлеруа» и «Визе», французские «Дюнкерк» и «Сен-Дени». Также выступал за юношеские сборные Бельгии до 15 и 17 лет.

В период с 1990 по 1995 год судился с бельгийской федерацией футбола, УЕФА и ФИФА по «делу Босмана». За победу в суде получил от УЕФА и ФИФА 500 000 долларов, а также 250 000 долларов от бельгийской федерации. С того времени, имеет непостоянные заработки.

Ляпин М.