Сергей Дмитриев: "Садырин думал, что я погиб вместе с Ереминым"
Бывший форвард сборной СССР и "Зенита" назначил встречу у зоопарка. Где и встретил - никем, кроме корреспондента "СЭ", не узнанный. У нового времени свои герои - а чемпионов-84 на невских берегах узнают не всегда. Интересно, будут ли через 23 года узнавать Аршавина?
УЗБЕКСКИЙ КОММУНИЗМ
- За что вас, Сергей Игоревич, недавно уволили из тренеров питерского "Динамо"?
- История простая. Давным-давно в ВШТ была запланирована стажировка в Испании. Сказал динамовским начальникам, что собираюсь отъехать, но они, видно, не совсем поняли. Запретили. Я тут же позвонил Лексакову, директору ВШТ. Тот тоже не церемонится: "Если не поедешь - отчислю!" Метался я меж двух огней, пока не услышал от руководителей "Динамо": "Ты не понимаешь политику нашей команды. Давай-ка, пиши заявление..." Я подумал: из команды все равно рано или поздно выгонят, а бросать учебу нельзя. Написал заявление.
Генеральный директор "Динамо" Алексеев слухи потом распространял: Дмитриев, мол, получил предложение, от которого не смог отказаться. Хотя на свете существует только одно предложение, от которого я не смогу отказаться.
- Какое?
- В "Зенит".
- Теперь с ветеранами по миру колесите?
- Вот именно. В Узбекистане, например, принимает нас человек, который с советских времен командует золотым прииском. Такое изобилие, что глаза из орбит лезут. Коммунизм.
- Большого вы мужества человек. Два года отработали в Махачкале, жили на базе - и с ума не сошли от скуки.
- Галямин, главный тренер, скучать не давал. Море рядом, неплохая база, тренажерный зал... Если Галямин не большой любитель тренажеров, то я - с удовольствием. А вечерами с Галяминым кассеты просматривали по сотому разу. До безумия. Обидно только - с деньгами меня нагрели в этом городе. Не рассчитались за целый сезон.
Я ведь в Махачкале чуть было на поле не вернулся, всерьез об этом задумывался. Но как побегаешь - колено опухает. А то поиграл бы еще пару лет.
"А ГДЕ ВАСИЛЬИЧ?"
- Травмы вас преследовали. Из-за чего пропустили мексиканский чемпионат мира 1986 года?
- Играли с "Днепром" в ленинградском СКК. Там и хоккейные матчи проводили, и концерты, и в баскетбол играли. Обычно перед футболом клали картонный настил, поверх - синтетику. А в тот день времени не хватало, поле уложили прямо на бетон. Между настилом и люком образовалась дыра сантиметров в тридцать, туда-то нога у меня и ушла. Сломал лодыжку.
- Представляю, какая боль.
- Ее вообще не было. Я не очень чувствительный к боли. Малофеев хотел меня на чемпионат мира свозить и отправил в Курган к знаменитому доктору Илизарову. Тот, совсем уже старенький, лично меня принимал. Рассказал, что я второй спортсмен, которого он смотрит.
- Кто был первым?
- Брумель. Но Илизаров не помог, кость не приняла железные спицы. Опухоль была огромная. В Сочи я восстанавливался, куда мне Малофеев и дозвонился. Ободрил: "Завтра в самолет, ко мне в Новогорск - ты едешь в Мексику. Будешь готовиться".
Приезжаю в Новогорск. Смотрю - какое-то странное движение на базе, кто-то приезжает, кто-то уезжает. Навстречу киевские ребята, улыбаются. Спрашиваю: "А где Васильич-то?" - "Какой Васильич? Эдуард Васильевич уже дома, а Валерий Васильевич - вон он, в кабинете..."
- С Лобановским поговорили?
- Он как раз на крыльцо вышел. Разговор получился недолгим: "Тренироваться можешь?" Отвечаю: даже ходить пока толком не могу. "До свидания!" Вопрос закрылся за полторы минуты.
- Вы говорили, что боли не чувствовали. Никогда?
- По-настоящему больно было один раз. Не помню фамилию парня из "Металлиста", который прыгнул шипами в ногу и разорвал надкостницу сантиметров на пятнадцать. Но я даже вернулся на поле и доиграл матч. Рану зашивать не стали, сама затянулась.
Только из-за травм я не вошел в "Клуб Федотова". После перелома лодыжки посыпались травмы. Мениск за мениском. Все потому, что нога неправильно срослась, из-за перекоса большая нагрузка на колено шла.
- А еще у вас был самый страшный шрам в советском футболе.
- У Валерки Брошина еще страшнее - после разрыва передней поверхности бедра. У Бессонова все ноги исполосованы, но у него мышцы не выдерживали перегрузок. Мой шрам - память о кисте. Как-то его увидели в немецкой клинике, поразились: "Тебе операцию сразу после войны делали? Тупым ножом?"
- Самый грубый защитник в чемпионате СССР?
- Все вспоминают про Новикова и Никулина, но я с ними нормально ладил. Сами говорили: "На нас все обижаются, а вот Дмитриева хоть как бей - ничего". Вот в "Металлисте" и "Шахтере" банда так банда была. Варнавский из Донецка всегда двумя ногами прыгал...
В КГБ ВСЕ ЗНАЛИ
- У кого из "Зенита"-84 - самая трагичная судьба?
- Лешка Степанов. Остальные по крайней мере живы. Он бежал, опоздал на поезд - и сердце отказало... Степанов долго играл, но с футболом закончил резко, сразу много веса набрал. Так нельзя, конечно.
- А Желудков?
- Он в питерском "Динамо" был у меня помощником, а сейчас там второй тренер у Леонида Ткаченко. До этого работал водителем у бизнесмена, который помогал "Зениту"-84.
- Кто-то из той команды стал большим человек в ФСБ.
- Игорь Комаров. После чемпионства из-за проблем со здоровьем закончил с футболом, пошел по комсомольской линии. Оказался в КГБ. Недавно встречались, теперь он газом занимается.
- С КГБ вы в жизни тоже сталкивались?
- Когда вернулся с чемпионата Европы в 88-м. Нам по тем временам бешеные деньги заплатили. Я, не игравший, получил 8 тысяч марок, а те, кто играл, - по 22. Набрали прямо в Германии аппаратуры, один я привез коробок пятнадцать. Начал продавать по знакомым. Пришел в гости Серега Мигицко - забрал видеодвойку. Кто-то другой - видеокамеру. Аппаратура разлетелась, не успел оглянуться. А потом, когда расставался с "Зенитом", надо было заглянуть в одну кагэбэшную контору. Там услышал: "Как же ты, Дмитриев, нас достал! Даже знаем, за сколько ты видеокамеру продал..." Я заинтересовался: за сколько? "За 11 тысяч рублей. И еще три тысячи тебе не доплатили, потому что инструкцию по эксплуатации не отдал". Все в точку: мне обещали три тысячи вернуть, когда этот листок отыщу. До слова все знали. Но, видно, им сказали: Дмитриева не трогать.
- Как письмо против Садырина принесли на подпись в 85-м, помните?
- Да. Положили передо мной эту бумажку, говорят: "Ставь автограф. Все уже подписали". Но я очень сомневался. Подписал, но стыдно было потом - просто смертельно. Через день-два приехал к Садырину домой: "Федорыч, это не значит, что я с ними заодно". Садырин только рукой махнул: "Все я, Сереж, понимаю..."
- Кто-то не подписал?
- Только Серега Приходько. Но его, по-моему, особо и не спрашивали. Часто вспоминаю, как уже в ЦСКА Садырин меня окликнул: "Дмитриев, зайди!" Иду и думаю: где попался? Что натворил? А Пал Федорыч открывает холодильник, достает бутылку пива, разливает по стаканам. Молча выпиваем. Спрашивает: "Хорошо?" - "Великолепно!" Иди, говорит, теперь ужинай.
- Не забыли, как в 84-м Желудков бил знаменитые штрафные Дасаеву?
- Слышу, Родионов кричит из "стенки" Дасаеву во время второго штрафного: "Будет бить в тот же угол!" Дасаев огрызнулся: "Стой спокойно, все знаю!" А когда Желудков снова забил, Родионов лишь сплюнул: "Я ж тебе говорил..." Но эти удары никто не взял бы.
До этого мы "Спартак" размазали в Лужниках, 3:0 на Кубок. Когда минут за десять до конца Вовку Клементьева выпустили на замену и тот третий гол забил, Бесков спустился с трибуны и ушел в раздевалку.
Особенно сильно в чемпионскую осень "Шахтер" против нас упирался, еле-еле 1:0 выиграли. А потом узнали: "Спартак" им отдавал коммерческую поездку в США, если хотя бы очко у нас отберут.
- После чемпионства насиделись в президиумах?
- По всем заводам проехались, по всем исполкомам и райкомам. Месяц мы после этого не пили, но неделю "гудели" точно. Меня в этом смысле поражал Юрка Желудков.
- Красиво пил?
- Нет, красиво пил Игорь Корнеев в ЦСКА. Бокальчик шампанского пригубит, и хватит. А Желудкова я пьяным ни разу не видел. Всегда адекватный был, бодрый. И с утра никогда ему плохо не было, как некоторым.
В "Зените" если пили, то все вместе. Кого-то обыграли на Кубок и решили отпраздновать. В разгар торжества заходит Садырин: "Кого здесь нет, кто пьет отдельно - с тех штраф..."
- Что на заводах дарили?
- С фарфорового завода как-то принес домой чайный сервиз, до сих пор сохранился. Кучу всяких хрустальных ваз, которые в свободной продаже не достать было. На каком-то заводе презентовали, помню, крошечные автомобильные телевизоры. Что-то после развода осталось, что-то бывшая жена забрала. Но самый дорогой подарок - при мне: "Золотая бутса" за 95-й год. Тогда с "Зенитом" вернулся в высшую лигу, а вручал мне ее Мутко как лучшему игроку первого дивизиона.
- После сезона-84 еще "волги" вам обещали дать?
- Обещать-то обещали, да Валерке Брошину с Димкой Баранником так и не дали. А я получил в 87-м, когда жестко вопрос поставил. Или даете, или ухожу. До этого меня Николай Толстых в московское "Динамо" забрал. Вместе с Эдуардом Малофеевым отправились к их шефу генералу Богданову. Тот говорит: "Что хочешь?" - "Только играть". - "Так не годится. Получишь и машину, и квартиру..."
- Но не дали?
- Ключи прямо на стол положили. Но я зачем-то позвонил Садырину, тот наорал: "Пока не приедешь в Ленинград, разговаривать не будем!" Отпросился у Малофеева, тот лишь рукой махнул: "Сам решай. Не важно, будешь ли ты в московском "Динамо", - в сборную тебя приглашать не перестану.." Кстати, ничего мне в "Зените" не дали, несмотря на то что вернулся.
- Сколько раз Лобановский вас звал?
- Лобановский всегда звал только один раз. И меня тоже, после чемпионата Европы-88.
- Почему не пошли?
- Считал, что слишком обязан Толстых, тот меня в госпиталь КГБ как-то пристроил. И очень удачно там прооперировали. Он меня параллельно в московское "Динамо" звал - и я ответил "да". Хотя предполагал, что с Бышовцем не сработаюсь.
ЛУЧШИЙ ТРЕНЕР
- Почему?
- Потому что до этого была некрасивая история с Олимпиадой. Бышовец всем говорил, что я еду. И последний турнир в Швеции и Норвегии я целиком отыграл.
- Как объявили, что не едете?
- Никак. Сам позвонил администратору Боре Кулачко. "Когда приезжать за формой?" - "А тебе не надо приезжать, в Сеул не берут..." На три дня после этой новости я ушел в себя.
- Кто поехал вместо вас?
- Пономарев из "Нефтчи". Который ни в одном турнире накануне Олимпиады не участвовал. Еще Вадик Тищенко - после операции, совершенно больной.
- Почему Пономарев, а не вы?
- Как все рассказывали - за деньги. Абсолютно в стиле Анатолия Федоровича. Знаю точно: Бышовец выставил Пономарева в первом матче, а потом к нему в кабинет пришли Михайличенко, Добровольский и Лосев. Сказали: "Если Пономарев еще будет играть, мы на поле не выйдем".
- Нынешним скандалам вокруг Бышовца поражаетесь?
- Нет. Я с Анатолием Федоровичем достаточно общался, чтобы удивляться. Знаю, как он поступил со мной в московском "Динамо". Я, семейный человек, за собственные деньги вынужден был снимать гостиничный номер недалеко от стадиона "Динамо". До этого Бышовец привел меня в новую квартиру на Речном вокзале, где шел ремонт: "Эту квартиру отдаю тебе".
- Не отдал?
- Смеетесь? Прошло время, я стал расспрашивать: когда, мол, въезжать? И выяснилось, что никогда. "Я тебе ничего не обещал!" "Как не обещали?! - опешил я. - Может, вы меня, Анатолий Федорович, и в команду не приглашали?" Тут он меня окончательно сразил: "Да, не приглашал. Это тебя Толстых приглашал, вот у него квартиру и проси". После этих слов мне хватило получаса, чтобы дозвониться до Садырина и очутиться у него в ЦСКА. Тот прислал за мной уазик и Марьяна Плахетко, начальника команды.
- Из Киева приглашение пропало?
- Да. Когда уезжали с чемпионата Европы, Лобановский подозвал: "После сезона ты - в Киеве. Если хочешь играть в сборной. А не хочешь - сиди в своем "Зените"..."
Думал, никогда в жизни больше с Бышовцем не встречусь - а жизнь свела в Питере. Он "Зенит" принял. Я стал первым человеком, которому Анатолий Федорович позвонил.
- Зачем?
- Застал меня по дороге в Таиланд: "В вашей команде столько подводных течений! Помоги, Сережа, мне их разрулить..." Я уж как дурак решил, что человек прошлое забыл. А оказывается, Бышовец ничего не забывает. Буквально через два месяца отчислил.
Смешная история: во время разминки Анатолий Федорович затеял рассказ о том, что видел в Корее. Марадона приехал, опоздал на прием к президенту, зато два дня не ел и на показательной тренировке смотрелся хоть куда. Несколько часов работал, не останавливаясь. Я же всегда мог такое ляпнуть, что всем смешно. Садырин на это не обижался.
- Не сдержались и в этот раз?
- Не сдержался. Говорю: что нам на Марадону-то равняться? Он кокаинчика нюхнет - может трое суток бегать как дурак... Бышовец насупился. Решил, что я ему воспитательную тему сорвал. Вызвал меня: "Когда я говорю - все молчат".
Как-то летели из Питера, проходили таможню - меня знакомые увидели: "Пошли, проведем через зеленый коридор..." И мы с Серегой Приходько рванули туда. Садимся в баре, заказываем кофе. Тут появляется Бышовец, отстоявший общую очередь: "Что-то не понимаю. Я стою в очереди, а ты проходишь? Почему я стою?" Извините, говорю, Анатолий Федорович, не подумал. Но дальше еще круче. Хочу за кофе рассчитаться, бармен только отмахнулся: "Серый, ты чего..." Бышовец уже в "дьюти-фри" меня нагнал: "Что-то снова не понимаю. Почему я за кофе плачу, а ты - не платишь?"
Наконец, он вызвал Валю Егунова, нашего нападающего: "Хочешь играть в "Зените"?" - "Хочу!" - "Тогда приходи и докладывай все, что говорит обо мне Дмитриев!" Тот пришел - только не к Бышовцу, а ко мне. "Серега, что делать?" А ты, говорю, иди и докладывай: Дмитриев говорит, что Бышовец - лучший тренер. И человек тоже замечательный...
НОГУ СОБИРАЛИСЬ АМПУТИРОВАТЬ
- Другой тренер "Зенита", Станислав Завидонов, обвинял вас в продаже игры Днепропетровску, кажется?
- Было. Я в тот год чуть не умер от паховой грыжи, как мне потом в госпитале КГБ объяснили. Как весной прихватила, так до осени и болела. А зенитовские начальники все приговаривали, что Дмитриев халтурит, не желает тренироваться. "Косит". А мне кашлянуть невмоготу, с кровати самому слезть вообще пытка. На игру-то еще выходил - после укола. Знаете, что нам кололи?
- Что?
- Дозу анальгина в задницу, и вперед. Беги. Тут игра с Днепропетровском, где полсостава - мои друзья по сборной. Лютый, Таран, Пучков... Приглашают меня на разговор. Попроси, дескать, своих, чтоб отдали игру. Не бесплатно, понятное дело. Нет проблем, я нашим сообщил, но помогать "Днепру" отказались. Ладно, не будем - значит, не будем. Я так днепропетровским ребятам и передал. Мы честно им проиграли - то ли 0:1, то ли 1:2... Но после этого матча из "Зенита" отчислили Толика Давыдова. Которому играть и играть еще было.
- За что?
- Чтобы он случайно за "Зенит" не наиграл больше, чем Лев Бурчалкин. Чтобы рекорд не переписал. Давыдов плакал, а я его утешал: "Толя, пойдем лучше шампусика возьмем. Отметим расставание". А меня за то, что якобы не слишком отдавался, перевели в дубль.
- Самый нелепый доктор, которого встречали?
- Был один в ЦСКА - чуть ноги из-за него не лишился. Я приехал из-за границы, Тарханов меня хотел брать в команду. Так этот доктор зарядил мне укол в колено - и занес стафилококк. С утра встаю - колено, как голова. В больнице жидкость откачали, врач уже там сомневаться начал: "Какая-то нога странная..." Дошло до того, что собирались ампутировать, но один врач из госпиталя Бурденко отстоял. Сказал: "Попытаемся бороться". За две недели я столько антибиотиков сожрал, что лысина образовалась. Но ногу спасли.
- И лысина заросла?
- Не заросла, к сожалению. Вот она.
- Удивительная у вас судьба.
- Это точно. Между прочим, когда Миша Еремин погиб, все думали, что за рулем "шестерки" был я. А мы в тот вечер с Колотовкиным у него дома сидели, шампанское пили. От человека, который с Мишей за рулем сидел, ничего не осталось. По частям собирали. Достали руку, смотрят - перстень. Такой же, как у меня. И Садырин звонил Колотовкину сказать, что Еремин с Дмитриевым убились... Если бы устроили после Кубка нормальный банкет, все живы были бы. Сели бы и отметили. А так - команда разъехалась по домам.
- Почему вы к Колотовкину отправились?
- Меня в общаге поселили. А у Сереги хоть пельмешки были, теща делала.
ПОСТРАДАЛ ОТ МАДАМ МИЛЕВСКОЙ
- Зенитовская майка, в которой чемпионом становились, осталась?
- Нет, тогда форму принято было сдавать. Не вернешь - не рассчитают. Но я хитро сделал: накатал в милицию заявление, что у меня форму украли. Принес в профком "Зенита" справку, что возбуждено уголовное дело. Но все равно, от старых времен только одна футболка осталась, сборной СССР. С автографами ребят, которые ездили на Еurо-88...
- Один из них умер совсем молодым, Иван Вишневский.
- Нелепая смерть. В бане сковырнул родинку, пошли метастазы - за какой-то месяц парня не стало. А Витьку Янушевского, с которым в ЦСКА играли, нашли в Германии повешенным. Никто не знает, почему. Хотя Витька был такой человек... Профессионал. Не курил, сильно не выпивал.
- Московская квартира от ЦСКА осталась?
- Нет. По собственной глупости. Тогда ЦСКА давал квартиру, но для этого надо было с женой фиктивно развестись. Потом снова расписались бы. Однако тогдашней жене подруги нашептали, что я не для себя квартиру хочу получить, а для любовницы. Из Америки возвращаюсь, чувствую - жена от меня лицо воротит. "Что такое?" - "Мне рассказали - завел ты любовницу в Москве..." А сейчас такая хата стоит под полмиллиона долларов.
Поэтому от игровых времен осталась разве что Gazetta dello sport с шикарными оценками за матчи против "Ромы". После римского матча ужинал с одной нашей легкоатлеткой и ее мужем-итальянцем. Он бизнесмен со связями, при мне звонил в четыре клуба серии А - и все соглашались меня взять. Нужно было дождаться трансферного окна. А потом по мою душу в Москву приехал из Австрии менеджер, будь он неладен, доктор Петершелько. Предложил контракт. И я, дурачок, поддался...
- Там и настигли вас неприятности?
- Да, благодаря жене футболиста Милевского. Сказала по телефону: "Ты много вопросов не задавай, подписывай все бумаги, которые дадут. Не обманут". Следом доктор подсунул контракт на немецком, который я подмахнул. Поверил людям. Потом в самолете мне перевели, что я подписал: и сумма в два раза меньше, и Петершелько становился моим агентом на три года. С процентом от всех выплат.
- До сих пор ему платите?
- "Зенит" ему позже бросил тысяч двадцать, чтобы отстал. Договаривались, что в Австрии буду получать десять тысяч долларов, а платили четыре. Все равно сумасшедшие деньги - в России-то давали 500 рублей. От этой мадам Милевской много наших пострадало: Леонов, Кобозев, Поздняков, Имреков, Янонис, Шмаров, Нарбековас...
- Да еще и никакого удовольствия от футбола?
- Может, я не в ту команду попал? Нам, русским, наливали, с нами сидели, а потом нас же и закладывали. Мы с Поздняковым и Имрековым их в какой-то момент раскусили - зареклись с этими австрийцами за стол садиться. Ссылались на дела - и уходили в сторону.
- Зато от ЦСКА не только газеты у вас остались. Еще и две медали за чемпионство.
- Да. Одна - официальная, золотая, а другую выдал какой-то банк. Сказали, что банк будет расти с каждым днем, а медалька - дорожать. Чтобы сразу не обменивали на 5 тысяч рублей. Потом как-то вернулся из-за границы, отдал ее другу, чтобы проверил - сколько тысяч теперь стоит. Оказалось, нисколько - банк развалился... Она даже не золотая, будто жетон на метро.
Смешно мы то чемпионство отметили. Сами в шоке были. После чествования приходим на банкет. Там специально для игроков столы расставили. Смотрим: на наших местах уже орудуют популярные комментаторы, еду накладывают, выпивают вовсю. Нас никто не ждет.
- Погнали их?
- Нет, отправились в соседний зал, где руководство выпивало вместе с Розенбаумом. Говорим жестко: "Раз сесть нельзя, мы сейчас уходим и пьем где хотим. А поездку в Италию отменяем..." Как раз на турнир в Сицилию с участием "Милана" и "Ювентуса" должны были лететь. Начальник команды от наших угроз побледнел, помчался в соседний зал и комментаторов разогнал. Те, что успели, из тарелок по карманам рассовали и бежать. Команде заново столы накрыли.
МАХАР БАБОКЕР
- Преследуют вас приключения.
- Так получается. Приезжаю в Израиль - на все вопросы слышу один ответ: "Махар бабокер". Завтра, то есть. "Когда в квартиру меня перевезете?" - "Махар бабокер". - "Телевизор когда поставите?" - "Махар бабокер". Прошел месяц - дали какую-то халупу, с Вадиком Каратаевым на двоих. Говорят: "Это твоя комната, эта - его. А вот здесь Каратаев спать будет..." И указали на детскую кровать. Прямо при нас стали кресло подбивать, чтоб не упало. Только сели - развалилось. Опять подбивают. Меняйте его, говорю. И слышу: "Махар бабокер!" А однажды приехали на игру меня забирать. Вот тут уж я им врезал - их же словечком. Нет, отвечают, не завтра играем, а сегодня. "Вы сегодня играете, а я - махар бабокер..."
Через неделю самолет на Москву был - так я эту неделю прожил у Колотовкина, в Иерусалиме. Вот он и Гречнев шикарно устроились в "Бейтаре". Великолепные квартиры, телевизоры со ста каналами.
- Потешная история. А тренеры смешные попадались?
- Самым смешным был на моей памяти тренер Платонов из Смоленска. Вообще ничего не соображал. Бывший военный - это многое объясняет. Думаю: куда он с портупеей в футбол-то полез?! Как-то на "Як" полетели играть в Томск. Самолет крошечный, сиденья не откидываются. Долетаем и узнаем: Томск не принимает. Что делать? Полетели в Новосибирск. Было часа четыре вечера. И Платонов вместо того, чтобы отвезти нас в город и разместить в гостинице, оставил сидеть в самолете. В город выпустил только доктора, чтобы тот каждому купил по бутылке кефира и батону колбасы. Раздал команде, закрыл самолет: "Если кто хочет в туалет - терпеть!" И мы терпели до 7 утра. Пока не пришли летчики и нас не открыли.
- Сам тренер в портупее тоже сидел в самолете?
- Конечно. А потом мы наконец долетели до Томска. Платонов говорит - теперь, мол, в гостиницу, пообедаем. Проезжаем мимо стадиона, видим: народ на трибунах. Платонов у водителя спрашивает - что такое? "Скоро футбол, через час". Оказывается, наш тренер часы не перевел. И мы, не обедая и не отдыхая, скрюченные после "Як" вышли на поле.
- В "Спартаке" таких бед не знали?
- В "Спартаке" своих особенностей хватало. В Лигу чемпионов не попали, вылетели от "Кошице". Даже мой гол не помог. Тут же Олег Иванович объяснил, что собирается строить новую команду. Как-то "Спартак" отправлялся на матч Кубка УЕФА, а меня даже никто не разбудил. Сам проснулся, спускаюсь вниз - никого нет, эхо гуляет по базе...
Через день-другой зашел к Сереге Горлуковичу, старому приятелю. Умному парню. "Сергунь, что делать-то? Наверное, домой поеду в Ленинград". Тот успокоил: "Деньги платят? Ты же нигде столько не заработаешь? Вот и сиди, три месяца осталось до конца контракта!" Я подумал: в самом деле зачем терять такие бабки?
- Сколько тогда платили в "Спартаке"?
- Мне выдавали пять тысяч долларов в конверте. А когда с футболом завязал, вся жизнь висела на волоске. Ни работы, ни денег. Только завел новую семью, жена беременная. Не представлял, что делать. Пришел в "Зенит", попросил помочь - ответили: "Мест нет". И в этот момент всякие мысли закрадывались.
- Узнали, что такое полное безденежье?
- Играл за ветеранов - какие-то копейки подкидывали. Что-то капало с ларьков, которые в свое время поставил. Все. Хотел извозом промышлять, но страшно стало. В те годы частников часто убивали. У меня друг так едва не погиб, крепко поколотили.
- Но вас-то поколотить трудно - с таким телосложением.
- Я до какого-то момента худющий был. Но попал в юношескую сборную к Киселеву меня и разнесло. Там хорошая была команда: Протасов, Черчесов, Еременко, Петров, Яковенко... Четыре тренировки в день. За месяц меня накачали так, что потом в ленинградском "Динамо" сказали: "Уехала сосиска, а приехала сарделька". Я из-за этих мышц ходил, как Буратино. По двадцать минут приходилось разминаться, нагнуться не мог на тренировке.
Но драться не стеснялся и прежде. Помню, только попал десятиклассником в ленинградское "Динамо". А там ветераны: Саша Маркин, Женька Соколов... В одном матче мячи все теряю и теряю. Соколов кричит: "Не давайте ему больше пас!" Я не смолчал, ответил. Слово за слово - дошло до драки. Потом я, правда, понял, что с ветеранами ссориться не стоит, - поплелся извиняться. Но авторитет заработал.
Юрий ГОЛЫШАК
