Как "созрел" гроссмейстер Корчной
Сегодня никого уже не удивишь сентенциями о том, что большой спорт – это и зрелище, и большие деньги, и, разумеется, политика вместе взятые. Нынешнее поколение, похоже, окончательно перестало стесняться называть вещи своими именами. А когда-то советским людям спорт преподносили как еще одну линию идеологического фронта в борьбе с прогнившим насквозь капитализмом наравне с военной, политической, экономической, культурной сферами жизни. А шахматы, бесспорно, как ни один вид спорта находились на самом передовом рубеже этой идейной борьбы.
И это, конечно же, не случайно. Для советского руководства шахматы стали своего рода символом интеллектуального превосходства советского общества над Западом. И надо отдать правящему режиму должное – в СССР шахматы и любили, и умели классно играть в них. Огромная страна во время матчей на первенство мира буквально приникала к своим телевизорам и радиоточкам. Доходило до того, что помощник председателя Президиума Верховного Совета СССР Подгорного мог позвонить известному спортивному комментатору Синявскому, чтобы уточнить: "Николай Викторович не успел записать, где стоит белая ладья. Не подскажете?"
И вот в этом роскошном королевстве, в котором немногочисленные подданные жили, словно короли, ни в чем себе не отказывая и являясь столь же популярными, как космонавты и народные артисты СССР, завелся "отщепенец" - Виктор Корчной, который 27 июля 1976 года поверг в шок весь советский шахматно-политический бомонд, попросив политического убежища после окончания турнира в Амстердаме.
До своего дерзкого побега на Запад Виктор Корчной уже завоевал практически все возможные шахматные регалии – он был четырехкратным чемпионом Советского Союза, был чемпионом Европы, вплотную подобрался к завоеванию мировой шахматной короны. К тому времени Кремль поставил на молодого и одаренного советского гроссмейстера Анатолия Карпова, талант же и целеустремленность Корчнова, его жажда завоевать высший трофей явно шли в разрез с планами московского политического руководства.
Нервозность и враждебность в отношениях двух "К" нарастали. В 1974 году после проигрыша претендентского матча Анатолию Карпову Корчной дал интервью, в котором допустил негативные высказывания в адрес победителя, а главное - дал понять, что его проигрыш был результатом давления "сверху". Реакция руководства Спорткомитета, находившегося полностью на стороне Карпова, была крайне резкой. Было опубликовано коллективное письмо гроссмейстеров, осуждавших Корчного, ему уменьшили размер стипендии и запретили выезжать из СССР.
Любопытно, что возможностью снова выехать за границу на соревнования Корчной должен быть обязан своему главному конкуренту – Анатолию Карпову, и Корчной снова стал выездным. И как только у гроссмейстера появилась такая возможность, в 1976 году во время шахматного турнира IBM в Амстердаме он, получив от Макса Эйве гарантии, что его шахматные звания и возможность выступать останутся в неприкосновенности, отказался возвращаться в СССР, попросив политического убежища в Нидерландах.
Сам Корчной говорил, что основной причиной такого решения было желание продолжать играть в шахматы и бороться за титул чемпиона мира, в то время как Шахматная федерация СССР предпочла делать ставку на более молодых гроссмейстеров, и возможности Корчного участвовать в международных соревнованиях высокого ранга становились все меньше. Тщетными оказались попытки антисоветски настроенных эмигрантов из СССР привлечь шахматиста к международной пропаганде против Москвы. Отрицая свое диссидентство, Виктор Корчной всячески настаивал на том, что его побег на Запад – это только ради продолжения профессиональной шахматной карьеры.
"Самое печальное для советской пропаганды, что умолчать о моей персоне в прессе и на телевидении они просто не могли, ведь я в то время щелкал советских шахматистов одного за другим, - вспоминал потом Корчной. - Если имена Нуриева, Барышникова, Ростроповича пытались предать забвению, будто таких и не существовало вовсе, то мое они обязаны были упоминать - естественно, с приставками "предатель" и "изменник". Правда, отыгрались они на моей семье. Сыну, например, впаяли 2,5 года за отказ служить в армии..."
Кстати, не все знают, что возможность оказаться за пределами "железного занавеса" была у Корчного еще в 1965 году. Тогда, после командного чемпионата Европы в Западной Германии, советские шахматисты проводили сеансы одновременной игры. Корчного с Ефимом Геллером послали в один маленький городок, где их встречал человек, говоривший по-русски. Как-то они мило беседовали, и невзначай этот человек перешел на английский. Поняв, что Ефим Геллер - экономист с Дерибасовской - не силен в языках, этот мужчина напрямую предложил Корчному остаться в Германии, пообещав, что поможет обустроиться. Шахматист предложение это мягко отклонил. И это долго не давало ему покоя. "Ведь потерял 11 лет человеческой жизни. По прошествии времени понимаю: чтобы решиться на такой шаг, особенно в советских условиях, нужно было созреть…"
