Герман Зонин: "Я всегда был спасателем — такая судьба!"
Ровно 35 лет назад в истории советского футбола произошло уникальное событие: впервые чемпионом СССР стала областная команда — ворошиловградская «Заря»
Перед мощью ворошиловградской «Зари» образца 1972 года отступили именитые «Спартак», ЦСКА и «Торпедо». Горечь поражения в матчах с ней пришлось испить даже четырехкратному чемпиону СССР — киевскому «Динамо».
В том же 1972 году ЦК КП Украины возглавил Владимир Васильевич Щербицкий. Его воцарение в кабинете на Орджоникидзе (теперь улица Банковая) ознаменовалось уголовным делом, по которому сразу можно было судить о характере нового «хозяина».
Так называемое «ворошиловградское дело» втянуло в свою воронку несколько десятков партийных, хозяйственных и, что до тех пор бывало крайне редко, спортивных руководителей области. Многие получили тюремные сроки, а самый успешный в истории Луганска (в ту пору переименованного в Ворошиловград) первый секретарь обкома Владимир Васильевич Шевченко был снят с должности.
Странные бывают совпадения. На историческую арену Украины одновременно вышли два одногодка, 1918 года рождения, два ВВ — так для краткости подчиненные называли обоих Владимиров Васильевичей. Казалось, судьба намеренно выращивала двух тезок-антиподов, чтобы в финале столкнуть лбами в непримиримом футбольном поединке.
Три события 35-летней давности — приход к власти Щербицкого, чемпионство «Зари» и «ворошиловградское дело» — оказались связаны нитями, узелки на которых до сих пор не распутаны. Может быть, кто-то и рад бы, чтобы эта история канула в Лету.
Тем ценнее свидетельства тех, кто принимал непосредственное участие в тех событиях. Германа Семеновича Зонина, бывшего главным тренером «Зари» и одновременно главным тренером сборной футбольной команды СССР, без преувеличения — легенду советского футбола, мне удалось разыскать в Санкт-Петербурге.
«БИЧ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ — КАЖДЫЙ ПАРТБОСС СЧИТАЛ СЕБЯ ЗНАТОКОМ ВСЕГО НА СВЕТЕ»
— Герман Семенович, «Зарю» вы выводили в люди дважды: в 1961-1962 годах и после перерыва — в 1968-1972-м. Первый раз вас переманили из Воронежа, второй — из Ленинграда. Поскольку ходили слухи о необыкновенно щедрых предложениях «хозяина» области Владимира Шевченко нужным спортсменам, признайтесь: чем соблазнили вас?
— А кто говорил о необыкновенно щедрых предложениях?
— Да ваш же игрок — Борис Стрельцов. В одном из интервью он рассказал, как его и партнера по фрунзенской команде Геннадия Мерзликина зазвали в Ворошиловград. Вот его слова: «Прямо из аэропорта нас доставили в кабинет первого секретаря обкома партии Владимира Васильевича Шевченко... Вопросы квартирные, мебельные, всякие там коврово-хрустальные решились в пару минут... О наших заработках в Союзе ходили невероятные слухи. Не без основания — зарплаты, доплаты, больше на шахтах (вознаграждение за горняцкий труд тогда весьма соответствовало этой опаснейшей профессии), премии за победы выглядели крайне уважительно».
— Могу говорить только о себе. Прежде всего, из Воронежа в Ворошиловград меня никто не сманивал. Я сам оттуда ушел. Можно сказать, хлопнул дверью.
— Что так?
— Не вытерпел вмешательства в дела команды. Это вообще был бич советской системы — каждый партбосс считал себя знатоком всего на свете. Без него писатель не напишет книгу, балерина не станцует, футболист не забьет гол. Я старался не ссориться, но дилетантизма и себе не позволял, и другим не прощал.
Первый секретарь Воронежского обкома требовал от меня гарантий, что областная команда «Труд», которую я вывел в класс «А», удержится в нем и в новом сезоне. Но какие могут быть гарантии? Это же игра, она тем и отличается от плановой работы, что непредсказуема. И в этом ее прелесть. Я, конечно, пообещал секретарю, что приложу максимум усилий, но ему были привычнее клятвы и рапорты, а я на это не мастер.
И вот когда я готовил команду к матчу с московским «Локомотивом», серебряным призером чемпионата СССР, решил применить неординарный ход и бросил в бой молодежь — пять человек из дублирующего состава. Обкому это показалось авантюрой. Едва закончилась разминка, как дверь в раздевалку распахнулась от удара ногой и в нее влетел завотделом обкома. С порога он начал крыть меня матом и приказал: «На поле выпустишь проверенных игроков!». Усилием воли я сдержался, но внутри закипел и ответил: «Орите у себя в кабинете, а здесь я начальник. Потрудитесь убраться вон».
— Неужели убрался?
— А что ему оставалось?
— И как после этого сыграли?
— Как и было задумано. Энергичная, амбициозная молодежь нейтрализовала московских асов. Пресса написала о матче как о сенсации. Ничейный результат был равносилен победе и обеспечил «Труду» класс «А», что и требовалось.
В обкоме потом извинялись — мол, погорячились. Но я решил, что все равно будут делать гадости, и не ошибся. Пришлось перелистнуть воронежскую страницу. То была моя первая, но, к сожалению, не последняя битва с партийной бюрократией.
— Следующая битва — луганская? А почему из десятков команд для нового трудоустройства вы выбрали ничем не примечательную тогда «Зарю»?
— Особо выбирать не приходилось. Я работал в спортобществе «Трудовые резервы», его Центральный совет предложил мне поработать в Луганске. Напутствовали рассказом о том, как тамошний первый секретарь обкома влюблен в спорт и что вообще все луганчане от мала до велика без ума от футбола.
Больше никто ничего не сулил. Нам с супругой Ниной Максимовной дали обычную двухкомнатную квартиру, и не так уж она была близко к центру. Рядом жил вратарь Саша Ткаченко. Да и сам Шевченко жил тогда в таком же заурядном доме, совсем небогато.
Костяк команды я набрал в области. Ребята были рады подняться ступенькой выше и не предъявляли никаких требований. В Луганске жили более чем скромно, в основном размещались в деревянных домиках. Толя Куксов, полузащитник, вечно жаловался: «Холодно, замерзаю». Я уголь доставал для всех, чтобы печи топили. Даже пришедшие к нам из киевского «Динамо» Володя Онищенко и Слава Семенов делили одну квартиру, которая принадлежала Славе. Только когда он женился, для Онищенко подыскали однокомнатную.
Да и Семенова с Онищенко никто не переманивал. Трудно поверить, но и Вячеслав, и Владимир оказались тогда не нужными киевскому «Динамо». Семенов пришел в «Зарю» первым и предложил пригласить Онищенко. Я поехал в Киев и спросил Александра Севидова, который в то время руководил динамовцами, можно ли взять Онищенко в «Зарю». К моему удивлению, тот ответил: «Да берите вы его, ради Бога!». Севидов добавил, что характер у парня не сахар. Потом я и сам понял, почему Володю так легко отпустили. Чуть что не по нему — он сразу за вещички и в Киев. Взрывной характер. Правда, когда возвращался, я ему ни разу даже слова в упрек не сказал, ценил его талант. Он стал душой «Зари».
Позднее настало время, когда из «Зари» переманивали игроков в киевское «Динамо». Так было и с Мишей Фоменко, которого я нашел в Сумах. Год он отыграл у меня центральным защитником, и его заметили в Киеве, ЦК КПУ стал требовать, чтобы мы отпустили его. Даже Шевченко давил на меня. Я попытался возражать: мол, Миша и сам не хочет ехать, нельзя против его воли. Шевченко прямо взорвался: «На свiтi є тiльки єдина воля — воля ЦК!». Он, когда волновался, переходил на украинский.
Киев сначала задобрил Мишину жену, которая мыкалась в неважных жилищных условиях в Сумах. Ей дали трехкомнатную квартиру в престижном районе, а когда к ней на денек приехал супруг, из столицы его уже не выпустили. Через несколько лет в составе киевского «Динамо» он завоевал Кубок кубков и Суперкубок УЕФА. Я рад, что его карьера сложилась удачно.
«КОГДА «ЗАРЯ» СТАЛА ЧЕМПИОНОМ УКРАИНЫ, КАЖДОМУ ИГРОКУ ПОДАРИЛИ ТРЕНИРОВОЧНЫЙ КОСТЮМ, ФОТОАППАРАТ «ЗЕНИТ» И ЧАСЫ»
— Вас сразу оценили в Ворошиловграде?
— Как бы не так. Серьезная стычка с ВВ получилась после одной из первых игр. Это был матч с бразильской «Флуминенсе». «Заря» пропустила два мяча, но напряглась и один отыграла. Все рады, что размочили счет. Поднимаюсь в ложу к Шевченко. Он одет празднично — в украинской вышиванке, но на лице — мрак. «Герман, — недовольно сказал Шевченко, — кому це ти програв?!». Говорю: «Чемпиону штата Рио-де-Жанейро проиграл. А вот Луганск ваш, когда сюда собирался, долго на карте искал». Понимал, что обидел его в лучших чувствах, но на окрик начальников я всегда становился в бойцовскую стойку. Подумал: вряд ли сработаемся. Но на другой день в обкоме он все загладил: «Извини меня, Герман Семеныч». Я тогда понял, что у нас похожие характеры. Я тоже вспыльчивый, но отходчивый.
Кстати, областная футбольная команда вначале называлась «Трудовые резервы». Это при мне она стала «Зарей». Название придумал не я, но со мной согласовывали. Мне понравилось — оптимистично, вдохновляет.
— Так вы присутствовали при рождении «Зари»?
— Если не при рождении, то, во всяком случае, на крестинах. Но родить и крестить — это полдела, главное — воспитать. Тешу себя мыслью, что это мне удалось. Уже через год после моего прихода, в 1962-м, «Заря» стала чемпионом Украины и выиграла Кубок ЦК украинского комсомола. Тогда же я получил своего первого «заслуженного тренера». Очень горжусь, что это произошло в Украине. Мало мест можно было назвать в нашей необъятной родине, где к футболу относились так же взыскательно, как здесь.
— И команда получила достойное вознаграждение?
— Не то слово. Считайте: каждому игроку подарили по новому тренировочному костюму, по фотоаппарату «Зенит» и часы с гравировкой. Сейчас все это выглядит просто смешно. Да и тогда было не Бог весть чем. Но ребята остались довольны. А мне, кроме того, продали списанную «волгу» за 24 тысячи рублей, что было совсем недешево, так я еще на ремонт потратился.
— О материальной стороне футбольной жизни приходится говорить потому, что именно из-за этого возбудили уголовное дело. Все-таки вы не станете отрицать, что спортсмены получали вторую зарплату на предприятиях?
— Отрицать не стану, получали. Нашим спонсором выступал Ворошиловградский тепловозостроительный завод имени Октябрьской революции. Ребята расписывались в ведомости за положенную им зарплату в 180 рублей плюс 120-150 премиальных. Не бедствовали, но на такие деньги машину, например, не купишь.
Но ведь это было распространенной практикой везде, а не только в Луганске. Такое спонсорство не мы придумали. Все хорошо знали, каковы доходы футболистов в других командах. Можно перефразировать известный афоризм: кто без греха, пусть первый бросит в «Зарю» камень. Руководители областей, республик, Союза подкармливали «любительский» спорт со стола промышленности. На этом крючке все были подвешены. Но за него не дергали, пока человек был лоялен к власти.
— По вашему, выходит, что Шевченко вовсе не был так щедр, как говорили.
— Нет, был, только прежде всего по отношению к тем, кого сам приглашал. Но я бы не видел в том греха, если бы он советовался со мной, кого стоит брать в команду, а кого нет. А вот за победу в чемпионате-72, которая принесла вечную славу «Заре» и Луганску, каждый игрок получил премию в размере 500 рублей! Так ВВ вознаградил нас за год упорнейшего труда и борьбы.
В общем, он любил «Зарю» и был способен на сентиментальные поступки. Правда, в духе партийного купечества. Иногда доходило до смешного. Помню, в 62-м вернулись мы из Киева с победой. Для нас нарочно придумали два матча с «Черноморцем», чтобы «Заря» провалилась и не смогла перейти в класс «А». А мы возьми да и выиграй.
И вот представьте. Пять часов утра. Наш автобус останавливается перед обкомом. Все руководство выстроилось на ступеньках, площадь заполнена людьми. Выходим, как космонавты, на красную дорожку. Тут бабушка из толпы спрашивает: «Скоро Хрущев приедет?». Утомилась, бедная, ждать. И смех и грех.
— Герман Семенович, почему же вы бросили «Зарю» на взлете? Наверняка уже в свое первое пришествие могли бы добиться и больших успехов.
— Я уже говорил, что не мог терпеть постороннего вмешательства в дела команды. А тут Шевченко взял в обком человека на ставку (на это ему было денег не жаль), чтобы присматривал за всем, что происходит в команде, докладывал ему и занимался тем, что мы сейчас называем «селекцией», то есть подбором по стране лучших футболистов. Знаете, у партбоссов искренняя любовь к спорту уживалась с чувством барина, который один знает, что лучше крепостным.
Как-то прихожу на тренировку, смотрю: в команде новый игрок. А меня никто даже в известность не поставил. Наконец, объяснили: это ВВ прислал на просмотр. Однажды «селекционер» преподнес мне сюрприз — некоего цыгана, дядю которого якобы вытащили из тюрьмы специально, чтобы он помог заполучить нам племянника.
— Ничего себе комбинация! В самом деле, самородок попался?
— ВВ считал, что нашел «Бышовца номер два», а я парня выгнал, потому что никаких особых талантов у него не обнаружил. Да и сделка с его дядей мне показалась на грани криминала. И вообще я варягов не любил. Хотя справедливости ради должен признать, что охота на хороших игроков велась в футболе испокон веку. Пример всем подала Москва. Достаточно вспомнить Василия Сталина с его многочисленными командами ВВС, которые нещадно грабили конкурентов.
Знаю, что наш ВВ, поручив своему человеку «селекцию», хотел как лучше. Но делать это в обход тренера было оскорбительно и по существу неправильно. Когда мне окончательно надоели попытки подсунуть дутую звезду, я сказал ВВ: «Вы, конечно, большой любитель волейбола (а его коньком был этот вид спорта, он трижды в неделю тренировался в спортзале), но почему-то считаете, что можете руководить футболом. Вот и руководите, а я уезжаю».
«ОДНАЖДЫ ЙОЖЕФ САБО, КОТОРЫЙ БЫЛ У МЕНЯ ПРАВОЙ РУКОЙ, НА МИНУТКУ ОПОЗДАЛ К ПОСАДКЕ НА АВТОБУС, ТАК Я ЕГО ПРИВСЕЛЮДНО ОШТРАФОВАЛ»
— И уехали куда глаза глядят?
— Нет, конечно. Мне сделали очень экзотическое предложение — возглавить сборную Бирмы. Советский Союз был заинтересован в поставках риса и укреплении влияния на Азиатском континенте, так что сотрудничал с азиатскими странами во всех сферах, лишь бы закрепиться.
— Нашли с бирманцами общий язык?
— Об этом можете судить по успехам сборной Бирмы. Впервые в истории государства она выиграла чемпионат Азии и стала финалистом Кубка континента. Переводчиком у меня был молодой человек по имени Кукуэ. Пухленький, когда мы познакомились, он за месяц стал, как тростинка. Бегал по полю наравне со всеми. Не знаю, чем бы это для него закончилось, но вскоре я взялся за английский и отказался от его услуг.
— И жена Нина Максимовна поехала с вами в Бирму?
— По образованию она юрист, работала помощником консула. А меня он приспособил для игры в теннис. Представляете, футбольные тренировки я проводил с пяти часов утра, пока солнце не разгорится, и с четырех часов вечера дотемна. Две тренировки в день не каждый выдержит. А кроме этого, еще и теннис!
Сам не понимаю, как при таких нагрузках я написал и издал в Бирме две книги по тактике футбола и по специальным физико-тактическим упражнениям. Но ни копейки за них не получил. В посольстве настойчиво посоветовали денег не брать.
— Ну да: «У советских собственная гордость». Так вы от переутомления бросили Бирму?
— Не только от физической усталости — климат доконал. В тропиках год надо считать за два, а мы с женой прожили там безвыездно три года. У меня начался авитаминоз, на руке образовалась язва и никак не заживала. Я попросился в отпуск на полгода. В Ленинграде лечение затянулось, надо было зарабатывать. Устроился преподавателем в Институт физкультуры имени Лесгафта, начал писать диссертацию. Стало не до Бирмы.
— Но в Ворошиловград вы все-таки вернулись.
— Знаете, почему? ВВ прислал слезное письмо: «Спасай «Зарю» от вылета». А я всегда был спасателем, сколько команд спас! Такая судьба. К «Заре» я вообще душой прикипел и, когда прочитал: «Спасай!», забыл про все конфликты с ВВ. Это уже был 68-й год.
— И «Заря» снова поднялась с колен. Футбольные аналитики говорят о неразгаданном тренерском феномене Зонина. Можете объяснить, в чем ваш секрет?
— Вспоминается замечательный тренер Михаил Якушин, который не любил разглагольствовать о своей «творческой лаборатории». Когда на совещании в Москве его спросили, как он работает, то услышали ответ, сдобренный рискованным на то время юмором: «У меня в команде есть партийная организация, есть комсомольская, есть профсоюзная — вот так я и работаю».
И у меня нет никакого секрета. Существует не то что секрет, а некая тайна, почему в одно время в одном месте фокусируется все: темпераменты разных людей, их физические и интеллектуальные возможности, — почему-то подыгрывают и внешние обстоятельства. В 1972-м в Ворошиловграде все сошлось.
Я реализовал свои творческие замыслы, а игроки полностью раскрыли свой потенциал. А что касается методов моей работы, то я все изложил в диссертации, по которой защитил кандидатскую степень в 75-м году. Суть в том, что я разработал научный метод тренировок и предыгровых разминок. Главный упор делал на скорость и увлекательные упражнения. Я считал, что каждое упражнение имеет смысл, если заканчивается ударом и взятием ворот, то есть работает на гол.
Чемпионство 72-го года стало результатом огромной работы. Большая победа должна созреть, как хорошее вино. Все не с бухты-барахты случилось, мы шли к успеху последовательно. 1970 год — 5-е место, 1971-й — 4-е. Под Новый, 1972-й год, я загадал: в следующем сезоне «Заря» будет с медалями.
Мы применили удачные схемы построения игры, скажем, такое новшество, как «аритмию», — управляемую смену ритма игры. Это очень коварная штука, поэтому, чтобы получилось, работали в поте лица и сократили зимние каникулы всего до двух недель. «Заря» выработала свой стиль, действовала как команда единомышленников. Это и было нашим «секретным оружием».
— Поговаривали еще об одном слагаемом успеха «Зари» — беспримерной жестокости Зонина. Кто-то из футболистов привел в пример ваши слова о том, что личная жизнь и футбол несовместимы.
— Ну что вы, какая жестокость? Я же цивилизованный человек. Сколько раз мы всей командой выезжали на пикники, в театр. Но дисциплину я держал. Дисциплина — это не жестокость, а необходимость. И тут, я считаю, не должно быть ни любимчиков, ни авторитетов. Однажды Йожеф Сабо (хотя он был у меня правой рукой) на минуту опоздал к посадке в автобус, так я его привселюдно оштрафовал. Зато с тех пор никто никуда не опаздывал. Кстати, Сабо пришел в «Зарю» из киевского «Динамо» сам, его не покупали.
Мы вырастили и собственных звезд — Андреева, Заварова, Сорокалета, Бережного. Все они играли в сборной СССР. А для сборной России подготовили Юрана, Онопко, Семака. Причем выращивание звезд обходилось значительно дешевле покупки чужих. Например, с Анатолием Бышовцом мы не столковались из-за фантастической цены, которую он запросил.
Но опять-таки выращивание звезд невозможно без дисциплины. Боролся я и с пьянством. В том числе такими нагрузками на тренировках, что если накануне выпил, то упадешь на поле и не встанешь. Еще придумал проходить по утрам перед строем близко-близко к каждому: чем дышит? Смотрю: один задержал дыхание, вот-вот лопнет. Тогда стою, пока не прыснет. «Так, — говорю, — голубчик, с тобой все ясно. Еще раз — и выгоню!». Одного хорошего игрока так и выгнал. Остальные пить перестали.
Хуже обстояло с курением. В «Заре» все курили. Что поделать, если в шахтерском крае, как говорил Райкин, многие начинали «пить, курить и говорить одновременно»? Искоренить курение не удалось. Я плюнул на это и стал требовать только одного — чтобы не при мне.
Может, я и был диктатором. Не скрою: я предпочитал жесткий стиль руководства. Но в те годы иного и не знали. Кто скажет, что, например, Валерий Лобановский, который считал меня своим учителем, не отличался строгостью к нарушителям? Крут был и Константин Бесков. Между прочим, и за ВВ закрепилась слава жестокого руководителя. Однажды пожаловался мне, что сотрудники обрюзгли, животы отрастили. Я ему посоветовал дать им упражнения на пресс, отключить лифты. Он их гонял как сидоровых коз, пока не пришли в норму. Считал, что действует им же на благо.
«ЕСЛИ БЫ НЕ УСПЕХ «ЗАРИ», ВОЗМОЖНО, НИКАКОГО УГОЛОВНОГО ДЕЛА НЕ БЫЛО БЫ»
— В результате уголовного преследования серьезно пострадал главный тренер женской волейбольной команды «Искра», заслуженный тренер Украины, Белоруссии и СССР Владимир Чернов. Он был осужден на семь лет в исправительно-трудовой колонии. Интересно, что перед ответственным соревнованием ему в колонию привозили команду, и он тренировал ее три месяца. После отсидки трети срока его амнистировали. Несколько лет назад он дал интервью газете «Беларусь сегодня» (после пережитого Чернов переехал в Минск), где рассказал, что вражда обоих ВВ началась в 1963 году, когда Щербицкий был председателем Совета министров УССР. Шевченко раскритиковал его на пленуме ЦК, после этого Щербицкого разжаловали и отправили в Днепропетровск. Так что разгром области почти 10 лет спустя стал, по мнению Чернова, актом мести Щербицкого. Вы согласны с такой версией?
— А ведь в начале 60-х они были друзьями. О том пленуме ЦК я тоже кое-что слышал. Все это была большая политическая игра Хрущева и Брежнева, Шелеста и Щербицкого. Но мне кажется, что не последнюю роль в возбуждении уголовных дел против руководства области в 72-73-м годах сыграла ревность Щербицкого, фаната киевского «Динамо», к успехам «Зари». Если бы не это, возможно, чаша обид Щербицкого и не перелилась бы через край и никакого уголовного дела не было бы.
Обиды и ревность накапливались годами. Бывало, матчи «Зари» и киевского «Динамо» превращались в поединки двух ВВ. Накануне одного матча Шевченко мне говорит: «Знаешь, с кем играете?». Я удивился: «Знаю, конечно, с «Днепром». — «Нет, — говорит, — вы со Щербицким играете. Должны победить». Раз должны, значит, победили.
— В одном из матчей защитник «Зари» угодил динамовцу Анатолию Пузачу в голову. После травмы ему пришлось расстаться с карьерой игрока. Таким был накал противостояния двух ВВ?
— Травма Пузача — это случайность, хотя битва была нешуточная. Я сам побывал в похожей ситуации, когда позже тренировал тбилисское «Динамо». Мокрый мяч попал мне в голову. После сотрясения мозга пришлось навсегда уйти с тренерской работы.
— А что это за история с матчем «Заря» — «Торпедо» в победном 72-м? Известный футбольный комментатор Владимир Перетурин считает, что тот матч, решивший вопрос с чемпионством «Зари», был договорным.
— Знаете, сколько я в своей жизни прочел подобных инсинуаций? Могу лишь догадываться, с чьей подачи запущены такие слухи. Думаю, их целью, среди прочего, было стремление оправдать «ворошиловградское дело».
Еще до матча с «Торпедо» мы одержали победы в играх с киевлянами, «Спартаком», московским «Динамо». Неужели кто-то может поверить, что эти именитые команды отдали бы «Заре» очки и подорвали свой авторитет?
На самом деле, попытки договариваться делали с нами другие. Мы отвергли предложение киевлян сыграть вничью в стартовом матче. Как сейчас помню, 4 апреля погода стояла мерзкая: снег с дождем, ураганный ветер. Уже на четвертой минуте Вячеслав Семенов выстрелил в правый нижний угол, и Евгений Рудаков оказался бессилен. После перерыва «Заря» снова осуществила замысел быстрого гола и рваного ритма игры. Ветер был то против них, то против нас. Несмотря на его противодействие, Юрий Елисеев принес «Заре» второй гол. С пенальти Саши Журавлева счет стал 3:0 в нашу пользу.
А вот перед первой в том сезоне игрой с «Торпедо» спортивное руководство попыталось сбить нас с игрового ритма. На футболистов «Зари» надели футболки сборной СССР, и они провели в них три матча на неофициальном чемпионате мира в Бразилии. Едва мы вернулись из турне, как нас, еще не успевших отойти от перелета и акклиматизироваться, бросили при 32-градусной московской жаре в пекло битвы с «Торпедо». Вот как желали остановить зарвавшуюся «Зарю»!
А решающий матч с «Торпедо» проходил 29 октября. К сожалению, повод для злопыхательских домыслов подал вратарь Саша Ткаченко. Никому не сказав ни слова, он перед матчем отправился на переговоры к торпедовцам. Потом приходит в раздевалку и сообщает: «Они согласны!». Наступила гробовая тишина. Саша Журавлев набросился на него чуть ли не с кулаками: «Ты что натворил? Кто тебя просил?». Все были настроены на победу без поддавков. «Заря» была в такой форме, что ей не было равных. И «Торпедо» вовсе не собиралось выбрасывать белый флаг. С места в карьер была предпринята скоростная атака, которая едва не завершилась взятием ворот Ткаченко. Наши встрепенулись, бросились в бой, и с отличной фланговой подачи Сергея Кузнецова его брат Виктор забил гол, который сделал «Зарю» чемпионом.
«ЩЕРБИЦКИЙ ДАЖЕ ЗВАЛ МЕНЯ ВОЗГЛАВИТЬ «ДИНАМО» И СКАЗАЛ, ЧТО СНИМЕТ ДЛЯ МЕНЯ СЕВИДОВА»
— О том, что инициатива «ворошиловградского дела» исходила из ЦК, рассказал мне Степан Федорович Скопенко. Тогда он был заместителем прокурора республики, его назначили руководителем следственной бригады, которая работала в области. Скажите, вы заранее знали, что готовится разгром области, и потому уехали в Ленинград до начала следствия?
— Я ушел из «Зари», снова побив горшки с Шевченко. Перед этим ленинградское руководство настойчиво потребовало, чтобы я вернулся домой. Пригрозили: «Если не вернешься, лишим ленинградской прописки!». Какой советский человек не знает, что значила в те времена прописка? Я подал Шевченко заявление об уходе. Меня сразу вызвали на ковер к ВВ, жену — в облисполком.
ВВ обиделся и обозлился до того, что когда в августе 72-го мы с женой возвращались в Ворошиловград из Москвы, он даже не прислал машину, чтобы помочь нам добраться домой. С тяжелыми вещами мы ехали на трамвае, и я подумал, что теперь уж точно ни за что не останусь.
На другой день я узнал, что ВВ велел авторам фильма о «Заре» вырезать все кадры со мной. Скрепя сердце я отправился на чествование команды. Видели бы вы, как встречали меня люди! Сколько автографов я раздал! Но вскоре после начала я взял жену, и мы уехали на вокзал. Я уверен, что если бы мы решили уехать в обычный день, нас бы не выпустили из города.
Потом ВВ звонил мне в Ленинград, пробовал вернуть. Но после всего, что было, это стало невозможно.
— Зато на вас не обрушился карающий меч Фемиды.
— Был момент, когда и надо мной сгустились тучи. Живу себе в Ленинграде, тренирую «Зенит», вдруг повестка из прокуратуры. Говорят: вот в 73-м году вы получили то-то и то-то. Показал им паспорт, в котором черным по белому написано, что
с 72-го года я проживаю в Ленинграде. Когда мое новое руководство узнало об этом, рассердилось и посоветовало послать их на... После этого меня больше никуда не вызывали.
— Как сложилась ваша дальнейшая судьба?
— После пяти сезонов в «Зените» возглавлял ростовский СКА, тбилисское «Динамо». Из Тбилиси привез на память саблю с дарственной надписью от министра внутренних дел Грузии: «Джигиту Герману Зонину от грузинской милиции». Когда тренировал «Зенит», получил в подарок от Брежнева дорогущий импортный мяч. На стене у меня по сей день висят золотые часы, подаренные Щербицким за чемпионство «Зари» — «За развитие футбола на Украине...» и так далее. Еще идут старинные часы. Щербицкий меня даже звал возглавить «Динамо», но я отказался, когда он сказал, что для меня снимет Севидова. Я на живое место ни за что не пошел бы. В последние годы активно сотрудничаю с периодическими изданиями, комментирую матчи, пишу аналитические статьи. А в прошлом году из печати вышла моя книга «Вся жизнь — футбол».
— Как вспоминаете «Зарю»?
— С сожалением. Это был не только ее, но и мой звездный час. После моего ухода и разгрома Шевченко, которого сняли с должности, и последние свои годы он провел на хозяйственной должности в Горловке, игроков «Зари» растащили по разным командам, и она сошла на нет.
Иногда думаю: а что, если бы я не уехал тогда? Может, несмотря на падение главного мецената — Владимира Васильевича Шевченко, команде все-таки удалось бы удержаться на плаву? Но нет, вряд ли. Разгром области был тотальный. После такого не поднимаются.
Любовь ХАЗАН
