Обозреватель "Советского спорта" Василий Уткин считает, что закат Аршавина-игрока длится уже год и все это время он не является ни лучшим игроком сборной России, ни ее лидером – во всяком случае, на поле.

Хочу закрыть для себя одну тему. Об Андрее Аршавине и его роли в сборной России говорить дальше просто неинтересно. Она отныне только символическая.

О «золотом парашюте»…

Года на два ее ещё хватит – потому, что такое обилие роликов, где он рекламирует товары и услуги, такая удача мультипликационного персонажа в соответствующем шоу, масштаб рекламного контракта с производителем спортивного инвентаря, который ведь заключен, чтобы инвентарь этот – замечательный и качественный, без сомнения – продавать… Всё это создает прекрасную инерцию, «золотой парашют», журналы с Андреем на обложке будут продаваться ещё долго.

Тем не менее роль его в сборной России уже в истории. В той июньской истории, главным образом, двухлетней давности. Она была прекрасна. Аршавин был великолепен. Это незабываемо. И это – тема для историков. Ещё для литераторов, ведь миф – это ещё и литература.

Закат Аршавина-игрока длится уже год, плавно нарастая. Всё это время он не является ни лучшим игроком сборной России, ни ее лидером – во всяком случае, на поле. Это уже можно утверждать, и как раз сейчас. В прошлом году было нельзя, потому что спад может случиться с каждым. А сейчас самое время, потому что если спад продолжает свое плавное развитие после безмятежного летнего отдыха, если уже нет никакой информации о травмах (кстати, пиар-упущение), если проблемы игровой формы элементарно демонстрируются фотографией, по которой можно прикинуть лишний вес в килограммах, – это просто означает, что талант уже неравен силами в борьбе с возрастом, а мотив играть проигрывает мотиву заслуженно жить в собственный кайф (слава Богу!).

Проигрыше себе…

Аршавин плохо двигается не в сравнении с Кержаковым, и перестает быть атлетом не рядом с Игнашевичем – он безнадежно, шаг за шагом проигрывает сам себе. Недавнему. Он идет в обыгрыш – но обыгранный легко обгоняет его и снова становится на пути. Он самый медленный игрок в сборной России, а главнейшая фишка его игры как раз всегда заключалась в умении взорваться, включить - одновременно с по-прежнему блестящей фантазией и все ещё шикарной техникой - ещё и форсаж. Утопить педаль газа в пол. Ненадолго. Как раз чтобы оторваться от соперника, чтобы срезать угол и дальше хоть пасовать, хоть бить, хоть и то, и другое сразу.

Он проигрывает не кому-то – он проигрывает себе. И на данный момент уже проиграл.

Ренессанс – возможен. Но это будет новая страница. В современный футбол одними мозгами не играют.

Это выглядело драматичным год назад, когда наша сборная готовилась сражаться с Германией, а потом, уступив ей то самое фирменное немецкое «чуть-чуть», должна была продемонстрировать весь свой класс со Словенией. Сейчас же это будни – и мы видим, что сборная России прекрасно ведет собственную игру, не опираясь на Аршавина, а лишь изредка включая в игровой орнамент что-нибудь действительно изобретательное в его исполнении. Всё реже и реже, все больше это зависит от ситуации на поле.

Ирландия, которая давала каждому атакующему футболисту нашей команды три метра простора – два года назад Аршавин сам бы сделал в матче с таким соперником хет-трик. Словакия, которая словно мешками с песком обложила свою штрафную – в прежние времена именно Аршавин придумал бы, как ее взять, как отдать тот потайной пас или скрытый удар, который все расставил бы по местам.

Теперь команда все решает сама. Командными же средствами. Да, теперь вполне возможно написать отчёт о матче, не упоминая Аршавина иначе как вскользь. Время выдвинет нового лидера. Возможно, менее яркого. Но случится это неизбежно.

Но вот этот поиск, вот эти командные механизмы и интересны отныне. Новая роль Аршавина ясна: вместо блеска - проблески.

… И румянце во всю щеку

А про Андрея интересно, что будет дальше. Сумеет ли он и в следующем году быть полезен «Арсеналу». Под занавес карьеры – а он близок: выдающихся физических данных у Аршавина нет и воли, допустим, также не обладающего ими Дель Пьеро подавно – состоится ли какой-то прощальный всплеск; многим хотелось бы... Любопытно, насколько хватит инерции мифа и надежд публики, которая тем и отличается от нормальной журналистики, что она имеет право жить не явлениями жизни, а представлениями о них.

Это ведь было действительно прекрасное время. С румянцем во всю щёку, зрелое, как хорошее вино, с праздником успеха. Незабываемое! Впрочем, это я уже говорил. Просто оно прошло.

Впереди много нового, и нас все ещё ждут великие дела.