Александр Тарханов: Если что не так - могу и врезать
Когда мы беседовали, Александр Тарханов был еще главным тренером "Ветры". Тогда мы уговорились сразу - футбола в наших вопросах и ответах будет мало. Если вообще будет. О машинах, о друзьях, о чем угодно - только не о работе. Александр Федорович, человек с пестрой биографией, не возражал.
Вскоре приключилась отставка в Литве - но долго без работы Тарханов не сидел. Собственная дача опостылеть не успела, - прошлое само постучалось в дверь. В жизни бывают волшебные повороты, и с возвращением в Самару биография Тарханова стала еще более пестрой.
Но это, впрочем, разговор о футболе. А мы - договорились...
"ВОЛГИ" ДЛЯ СРЕДНЕЙ АЗИИ
- Помните все машины, которые у вас были в жизни?
- Да. Я всегда с ними тяжело расставался. Привыкал как к близкому существу. При советской власти нас в ЦСКА автомобилями не обижали. Я как ведущий игрок и "Волги" получал, и "Жигули".
- Коммерцией по автомобильной части занимались?
- Конечно, перепродавал, в Среднюю Азию "Волги" уезжали.
- Из любимых машин - самая-самая?
- Я редко менял. "Лексусу" почти десять лет - а наездил всего 70 тысяч километров. Пять лет в Самаре провел, потом в "Тереке", и в "Сатурне", и в "Торпедо" были служебные.
- На этом самом "Лексусе" вы, помню, ездили кого-то из милиции выручать среди ночи?
- Племянника. Потом был случай, когда я еще в "Торпедо" работал. На последний матч чемпионата в Сочи не полетел, а ребята после игры гульнули. Уже в Москве звонок мне среди ночи - из милиции: группа ваших футболистов буянила. Пришлось ехать, выручать.
- Водите хорошо?
- Я из шоферской династии - в крови хорошо ездить. Дано. Отец руководил автоколонной. Все братья - профессиональные шоферы. Один до сих пор дальнобойщиком работает на КамАЗе, хоть ему за шестьдесят. За сорок лет всю Россию исколесил - и ни одной аварии. И у меня тоже не было. Я умею дурака на дороге просчитать. Уставший сажусь за руль - и отдыхаю.
- Романцев тоже говорил: отдыхаю за рулем.
- Олег Иванович ездит очень хорошо!
- У него, кажется, был один из первых "Лексусов" в Москве?
- Да, этот "Лексус" увели прямо от здания клуба. Шофер не стал заезжать во двор, а оставил его на пять минут у ворот. И машину украли. Сейчас он ездит на огромном джипе, "Линкольн Навигатор", ему такие автомобили нравятся. А я до сих пор вспоминаю давний свой автомобиль, "Тойота Карина Е". Аккуратная, быстрая, маневренная. Решил ее продать - и так в последний момент не по себе стало. Так мне не хотелось ее на джип менять, ох... Потом этот джип тоже украли. Чувствовал я, что он счастья не принесет. Только год отъездил.
15-ЛЕТНИЙ ИВАНЫЧ
- Как с будущей женой познакомились?
- Мы с малых лет знакомы, еще по Красноярску. Жили рядом. Я играл в футбол и казался старше ровесников по мировоззрению. Сразу после школы меня взяли в команду мастеров, - уже взрослый человек. В 17 лет получал неплохую зарплату. К компании во дворе редко примыкал, хоть со всеми дружил. Все время в разъездах - к матери приезжал покушать да выспаться.
В 20 лет из Красноярска уехал. Но до этого знакомые девчата пригласили вместе встретить Новый год. Еще и приятелей своих, футболистов, привел.
- Романцева?
- Олег тоже был. Отлично тот Новый год провели. Тогда с девушкой, которая стала женой, и подружились.
- Романцев неподалеку от вас жил в Красноярске?
- Мы жили в разных концах города. Романцев - в Зеленой роще, неподалеку от алюминиевого завода, а я в полутора часах езды. Иваныч 15-летним пришел к нам в команду и в то время здорово играл в баскетбол. Настолько здорово, что входил в юношескую сборную России, со знаменитым Милосердовым играл в одной команде.
- В футбольном "Металлурге" был кто-то, талантливее вас и Романцева?
- Один парень был просто гений. И в шайбу мастер, и в хоккей с мячом, и в футбол. Но с юности закладывал прилично, тоже специалист был. Так в 40 лет и умер от пьянки. Мы с той командой в Сибири все выигрывали, дошли до финала Кубка России. В команды мастеров от нас ушло человек семь.
- Удивляете жену подарками?
- Все время что-то дарю. Особенно первый подарок запомнился, когда еще в Красноярске жили. Бриллиантовое кольцо и серьги. Жена поражена была - получить такое в 17 лет! До сих пор эти украшения для нее - самые любимые.
- Вы как-то сказали, что слово вашей жены - даже для Романцева закон. Олег Иваныч боится ее и уважает.
- Не то, что "боится"... Мы вместе росли, в одной компании. Уважает - да. Она женщина прямая, все говорит в глаза. Хоть мне, хоть Романцеву. Иногда хочется ей соврать - и не получается.
- Кто в вашем доме главный?
- Я, конечно. Мое слово - закон.
- Сколько квартир сменили за жизнь?
- Три. Красноярскую оставил родителям, когда уезжал. Оформил на тещу, там сейчас живет сестра жены. Сам получил двухкомнатную в Москве. Двадцать лет в ней прожили, пока не купили нынешнюю.
КИТЕЛЬ КОРОБОЧКИ
- Ваш китель сохранился?
- У меня никогда не было военной формы.
- ?!
- Я всегда одалживал китель у Толи Коробочки. Он жил рядом, да и мама сшила Толику хорошую форму. Получается, на нас двоих. У нас и комплекция похожая, и шли звание в звание. Я капитаном уволился.
- Самое памятное получение звездочки?
- Неприятный для меня момент. Я не испытывал никакого желания оставаться в ЦСКА. Оставалось служить полгода, и тут два очень известных человека привезли мне офицерские погоны.
- Кто привез?
- Один еще жив, ему под девяносто - маршал Соколов. Он после стал министром обороны, а сняли его за то, что Руст на Красной площади приземлился. А вторым был генерал-полковник Соболев, зам начальника главного политуправления. Вы, наверное, не знаете, что это такое?
- Что?
- Это как ЦК партии в стране - только в армии. Устроили прямо на базе собрание, сунули мне эти погоны. Я так расстроился, что ушел к черту с этого собрания. Бродил по парку в Архангельском чуть ли не в слезах. С погонами в руках.
- Почему расстроились?
- Потому что одной ногой был в московском "Спартаке". Так маршал с генералом меня догнали, усадили на лавочку - и принялись утешать: "Ничего страшного, ты нам нужен, никто тебя не обидит..." А я косился на их огромные звезды и понимал: все, пути назад никакого.
- Хоть раз бросали звездочки в стакан с водкой, отмечали повышение?
- Никогда. Я не военный по натуре, даже форму надевал по крайней необходимости. На партсобрание, например. Я ж был секретарем парторганизации ЦСКА. Как вызывают - бегом к Коробочке.
Однажды с формой конфуз случился. Я уже тренировал одесский СКА, и прямым начальником был генерал Морозов. Могучий командир, он потом отказался от поста министра обороны Украины. Сказал: "Я присягал Советскому Союзу", - и ушел в отставку. Мы с ним нашли контакт, он все делал, чтоб СКА помочь. А врагов-то было много - и ему нашептали: "Что это Тарханов ходит в "гражданке"?"
- Попало?
- Смотрю - не в настроении генерал. Начал в своем духе: "Уважаемый Александр Федорович, а что вы ко мне в гражданском ходите? Вы же капитан, должны в военном!" А я нашелся: "Товарищ командующий, когда я в военном, вы - генерал-полковник, а я - капитан. Неуютно себя чувствую. А в гражданском вроде как на равных". Он рукой махнул: ладно, ходи уж...
- Вячеслав Колосков сохранил свой партбилет...
- Я тоже. Лежит дома в секретере. Память - и о партвзносах в том числе. Никогда не скажу что при советской власти мне худо жилось. Хотя сейчас, конечно, лучше.
- Самое памятное партсобрание?
- Когда меня принимали в партию. Я всегда был свободным человеком, не любил эти собрания. За это и страдал. Даже в комсомол вступил только в десятом классе, когда все экзамены были сданы. Кто-то опомнился: "Ты что не в комсомоле-то?!" Наскоро приняли. И в партию тоже не собирался. Положено было год называться "кандидатом в члены КПСС", - а я полтора года проходил. Забыл, что я - кандидат.
В 80-м году Бесков сборную повез в турне по Южной Америке. Конец декабря, все команды уже тренироваться начинали, а мы только вернулись и по отпускам разошлись. И вот в 8 утра меня как-то растормошили, глаза открываю: надо мной стоит начальник политотдела ЦСКА. Здоровенный полковник. Я перепугался: "Что случилось?" - "Быстро собирайся, в партию!" Как назло, Коробочки тогда не было, в Крым уехал отдыхать.
- Как обошлись?
- Отвезли меня быстро в ЦСКА, нашли какую-то солдатскую форму и на нее нашили лейтенантские погоны. Генерал какой-то сидел на собрании, поражался: "Ничего не понимаю. Почему на вас солдатская форма?" - "Когда еще звездочку добавите, сменю!"
А тогда председателем парткомиссий был фигурист Жук. Говорит: "Его не принимать, а исключать надо из партии. Он уже полтора года в кандидатах, а положено - год, не больше..." Но ему партийные товарищи указали - дескать, приказ сверху: срочно принять. Под Новый год. И приняли.
СБРИТЫЕ УСЫ И ОМСКИЕ АЛКОГОЛИКИ
- Как-то Романцев рассказывал, что жене тапочки к полу прибил. Умеет пошутить Олег Иванович?
- По своей натуре Романцев - очень компанейский. Это он с виду мрачный, а по жизни - первый шутник. Когда в Красноярске играли, постоянно кого-то разыгрывали. Чудили. Как-то чемпионат заканчивали, последний матч - опытные ребята выпили, а мы, мальчишки, остались трезвыми. И одному пьяненькому в сумку две гири засунули.
Однажды играть нам в Караганде. Там хорошая команда была, а мы совсем молодые. Говорю: "Должны Караганду хлопнуть!" А Сашка Кишиневский отвечает: никогда, мол, в жизни. Там опытные ребята, звезды второй лиги. И мы с Романцевым на него подсели: "Так, Шурик, если выигрываем - сбриваешь усы". Для него без усов остаться - катастрофа.
- Выиграли?
- Да, 2:1. После матча пьем чай в раздевалке - и одновременно с Романцевым вспомнили: "Кишиневский, сбривай!" Тот упирался - дескать, пошутил, - но мы его скрутили и насильно побрили.
В Омске того же Кишиневского разыграли. Прилетели, он говорит - родственники в этом городе. "Наверное, придут, найдут меня..." После тренировки, смотрим, расстроенный идет. От родственников ни слуху, ни духу.
- И кто стал "родственником"?
- Иваныч. Написал для Шурика записку - якобы от родственников. От фонаря залепили: "Приезжай, Саша, на улицу Ленина, ждем". Говорим дежурному по гостинице - отдайте, мол, Кишиневскому. Сами затаились. Видим: бежит он с этой бумажкой: "Нашлись, нашлись!"
- Смешно.
- Так мы ж сами еще и пошли с ним конфеты дорогущие покупать, торт. Проводили. Сами чаек заварили и ждем. Вскоре возвращается, злющий: "Ничего не понимаю! Прихожу по адресу, а там какие-то алкоголики, чуть не отлупили, торт отобрали к чертовой матери..."
Мы с Иванычем постоянно кого-то куда-то посылали. Романцев ведущий был в выдумках. Поэтому и в тапки жены, прибитые к полу, верю.
ПАРТБИЛЕТ НА СТОЛ
- Выговоров в вашей жизни было много?
- По партийной линии - хватало, я был очень упрямый. Начались мои неприятности еще 81-м году, когда пожизненно дисквалифицировали Юру Аджема, - якобы за продажу игр. Полная ерунда. Я как секретарь парторганизации начал бороться за него - и Аджема вернули в ЦСКА. Вместе со всеми званиями. Но люди из политуправления мне уже тогда начали угрожать: "Не надо, не борись..."
Как-то даже занесли выговор в учетную карточку - это вроде пятнадцати лет срока. Сразу невыездным становишься. Но я подал апелляцию в парткомиссию Главного политуправления. Самую высшую инстанцию.
- За что наказали?
- Команда вылетела в первую лигу, но я в тот год практически не играл. Прооперировал колено . Вышел на поле, когда уже ясно было, что никто ЦСКА не спасет. Но я тогда открыто говорил, почему команда вылетела, а это многим не нравилось. Свалили на меня, сказали: "Команду омолаживаем, заканчивай с футболом".
- Ну и ушли бы.
- Готов был уйти в Ростов, там команда высшей лиги. Мог вообще уволиться из армии, уйти в Днепропетровск. Но мне в ЦСКА сказали прямо: "Заканчивай вообще или мы тебя уничтожим". И я начал с этими людьми бороться.
Тогда не я один, еще и Владимир Федотов пострадал. Вместе подали апелляцию, я уговорил бороться. После собеседования Григорьич вышел из генеральского кабинета, говорит: не пойду я на парткомиссию. Ну ее к черту. Он впечатлительный. "Мне сказали: там та-а-кое может быть. И тебе не советую". Но я пошел.
- Что увидели?
- Там одни генералы армии сидели, представительные люди. Доказывал им, что ни в чем не виноват, но бестолку. Тогда я сорвался. Говорю: "Товарищи генералы, я оказался здесь, зная, что вы прошли войну, Герои Советского Союза. Не только заслуженные люди, но и понятливые. Но вижу вы тоже непонятливые, извините, что побеспокоил".
Положил партбилет на стол и пошел прочь. Какой-то генерал мне кричит вслед: "Александр Федорович, возьми партбилет!" Оставь его, говорю, себе. Я не прав был, конечно, - за эти слова меня могли запросто из партии исключить.
- Не исключили?
- Нет. Боялись. А я через "Красную Звезду" написал письмо самому Волкогонову, генерал-полковнику, большому человеку из политуправления. Год я провел в одесской ссылке, во второй лиге. За это время Волкогонов разобрался, кто-то даже должности лишился.
- Но в ЦСКА вы не вернулись?
- Хотели вернуть, но там команда молодая собиралась. Зачем, думаю, мне это?
ГЕНЕРАЛЫ. ХОРОШИЕ И РАЗНЫЕ
- Маршалы и генералы - мастера кричать. На себе попробовали?
- Я не позволяю на себя кричать. Я даже перед маршалом Соколовым не дрожал. Он мне как-то умную вещь сказал: "Знаешь, почему я тебя вызываю? Во-первых, не боишься. Во-вторых, умеешь говорить. Ты хочешь где-то в военном округе работать тренером. Запомни: когда приходишь к командующему - дай понять, что не боишься его. Если он увидит страх, то тебя уничтожит, работать не даст". В Одессе мне потом этот совет пригодился.
- Кто из начальников той поры был особенным любителем покричать? Самый звонкий?
- Соколова все боялись. Хоть он очень культурный был человек, уравновешенный. А когда Волкогонов приходил в команду и рассказывал о политике, мы заслушивались.
- В команду приходил генерал-полковник с рассказами?
- Да, и довольно часто. Уже в те времена говорил нам правду про Афганистан. Рассказывал, что политика наша никуда не годится. Не боялся.
- Самая большая глупость, услышанная от генералов?
- Это было в хабаровском СКА, я там три месяца провел. Как-то играть нам дома с Омском, и приходит в раздевалку зам. командующего. "Слушайте приказ! Я сам из Омска, их команду надо переиграть со счетом 6:0!" И ушел. Я чуть со стула не свалился от смеха.
- Что было дальше?
- Генерал сидит на трибуне, мы играем. Первый тайм - 0:0. Пишет записку тренеру: "Когда наберете темп?" Тренер пишет на обороте: "Во втором тайме наберем", и отправляет назад. Выиграли 4:0. После матча генерал снова в раздевалке: "Я недоволен!" Все притихли, смотрят - чем недоволен-то? "Я ж приказывал 6:0, а вы только четыре..."
Потом на тренировку тот же генерал явился. Узнал, что один из основных футболистов болеет. "Что такое?" - "Да у меня растяжение" - "Какое может быть растяжение? В армии считается только перелом бедра или черепа!"
- Везло вам на странных людей. Помните футболиста в "Сатурне", у которого на каждом пальце по перстню было?
- Да, странный был парень. Как же его звали-то... Не Гиньясу? А, вспомнил - Баррихо!
- Какого принципа надо придерживаться европейцу в общении с человеком из Латинской Америки?
- Только доброжелательность. Они возбуждаются, если что-то не так. Я Бразилию обожаю, там все побережье уникальное. Я его вдоль и поперек изъездил, раз пятнадцать был. Мог бы постоянно там жить.
ВРАЧИ ДУМАЛИ, ЧТО У МЕНЯ РАК
- Вашей жизни хоть раз всерьез что-то угрожало?
- Играли с ростовским СКА, Чесноков прошел по флангу и прострелил. Мяч "низкий", я в падении полетел на него головой. Серега Яшин, ростовский защитник, промахнулся мимо мяча и со всей силы угодил мне по голове. Три недели я лежал в больнице, сотрясение было очень тяжелое. Самое интересное, что сразу после удара доктор привел меня в чувство. Говорят, я еще двадцать минут играл - только не помню как. Потом упал и потерял сознание.
Отлежал в больнице, выписался - и на следующий день меня заставили выйти против киевского "Динамо". Снова низкий мяч, я вынырнул из-под игрока - а Андрюха Баль летел прямой ногой. Сантиметра не достал мне до виска. Потом рассказывал: "Лечу - и думаю: ох, голова сейчас у Тарханова разлетится окончательно". Был еще один случай, после которого я сам думал, что мне конец пришел.
- Что за случай?
- Бил по воротам Ростова, а Валера Новиков со ста килограммами веса выскочил мне на встречу. Угодил мячом в него, а потом и сам врезался. Головой. Потерял сознание, а когда в себя пришел - ни рук, ни ног не чувствую. Понял: что-то с шейными позвонками. Все, думаю, конец мне. Утянули меня с поля, через пять минут ноги зашевелились, руки. Но несколько дней на кровати повернуться не мог, лежал на животе. Боль была адская.
- До сих пор помните?
- А мне недавно в Литве это место оперировали. Опухоль образовалась - думали, рак. Сначала принялись за щитовидку, а потом решили и за эту якобы раковую опухоль взяться. Пытались пробить иглой и не смогли - настолько твердая была. Вырезали, посмотрели - а там кровяное месиво, погибшие связки, лимфоузел. Все - после того столкновения.
ОБМЕН ЖЕНАМИ
- Однажды вы, тренер сборной и ЦСКА, вернулись в Москву после чемпионата Европы-96. Помните, что увидели?
- Помню, конечно. Футболисты ЦСКА женами обменялись.
- И как вы, человек другого поколения, это воспринимали?
- Когда уезжал на чемпионат Европы, ЦСКА был на хорошем ходу. Никаких проблем. Второе место занимали, на очко отставали от "Спартака". Потом возвращаюсь, присматриваюсь к команде - и что-то она мне не нравится. В товарищеском матче проигрываем "Торпедо" - 1:4. Совсем "раскладные". Ничего не понимаю!
- Когда поняли?
- Отправились во Владикавказ, 1:0 победили, хоть играли плохо. Просто "Алания" - еще хуже, совсем "тачку возила". Димка Хохлов гол забил. Федотов с Аджемом, помощники, меня успокаивают: "Федорыч, все нормально, выправится". А потом случилась развязка.
- Какая?
- Вернулись в Москву, и Влад Радимов отпросился на пару дней домой, в Ленинград. Вдруг мне мать его звонит. Плачет, убивается. Я услышал этот плач - думаю: все, разбился. Холодный пот прошиб. Радимов совсем пацаном был в ЦСКА, мне мать все время звонила. Рассказывала, что сложный парень, все такое. Отношения были доверительные. Спрашиваю: "Влад жив?" - "Жив". У меня отлегло от сердца.
- Что рассказала?
- Влад, говорит, женится. А я знал, что он был женат на молодой девочке. "Нет, развелся! На другой женится!" - "Ну, слава богу" - "Так вы не знаете, на ком. На Бушмановой!" Ох! Вот это новость! Мне сразу все стало понятно. А Женька Бушманов тогда увел жену у Димки Ульянова. Хотя живут сейчас великолепно, совершенно счастливы. Судьба - нашли друг друга.
- Вы-то как поступили?
- Тогда катавасия пошла внутри команды. Пять матчей только из-за этого отдали - три вничью и два проиграли. Откатились. Но я разобрался. Влад уже уезжал в Сарагосу, - хоть вам даже не представить, как я убеждал его не торопиться и с отъездом, и с женитьбой. Говорил ему, что четыре года за границей выдержит. Потом он как-то приехал, сказал: "Правы вы были, Федорыч, когда четыре года мне отводили на Испанию".
- Уехал он с женой Бушманова?
- Конечно. Она потом ушла к какому-то литовцу. Мы в тот год чемпионами могли стать. И не стали - из-за этой ситуации.
Влад уехал, Диму Ульянова и Карсакова я сам убрал из команды. Надо было решать, кто для меня важнее. Карсаков хороший игрок, но важнее был Бушманов.
- Карсаков-то при чем?
- Он тоже каким-то боком встрял. Тяжелые моменты начинались: уже и в барах разбирались, и дрались. Как только друг друга не пугали. Но я разобрался - и команда снова пошла вверх.
"РОМАНЦЕВ БЬЕТ, БРЫК - И НА ЛЕД"
- Гауптвахта в вашей жизни случалась?
- Никогда. На нашем поколении как-то не экспериментировали, а вот после нас Пятницкий сидел на гауптвахте, Иванаускас. Как-то зимой приезжаю, смотрю - стоят в тулупах, ворота открывают. Хорошее, говорю, вам место определили.
- Потрясающе. Через все вы прошли - и в тюрьме сидели игроки на вашей памяти, и дрались.
- Я помню, мы раз с Романцевым дрались.
- Друг с другом?
- Друг за друга. Я в хоккей играл, а Олег Иваныч - нет. Но с нами все время ездил. Я на первенство города играл за какой-то завод, даже денежки приплачивали. Как-то играем, прохладненько, градусов тридцать мороза. Романцев в унтах, шубе на трибуне. Выигрываем 8:2, я бегу один на один - а наперерез мчится защитник. Я проскочить-то успел, а он мне ка-а-к засадил по руке! Клюшкой!
- Сильно?
- Пробил руку. Дырка была такая, что смотреть страшно. Рука опустилась, я круг даю - потом голову поднимаю: смотрю, Романцев нарезает с трибуны. Добегает до этого парня, меня обидевшего - и бьет ему наотмашь. Тот - брык, и на лед. Тут уж команда на команду биться начали, пока не растащили. Я на морозе про боль забыл, а потом в раздевалке снимаю хоккейный свитер - а под ним вся тельняшка в крови. Романцев меня в охапку, такси подогнал и в больницу. До сих пор вспоминаю.
- Романцев - лучший друг?
- Пожалуй. Хоть Иваныч формулирует на свой манер - мы, говорит, уже не друзья и родственники. Новый год встречаем у меня на даче. Еще с Назаром Петросяном дружим лет тридцать.
- Какие книги читаете?
- С детства обожаю книги про войну. Даже серия "ЖЗЛ" у меня подобрана исключительно на военную тематику. И старые советские детективы, про милицию. Недавно начал читать книгу про турецкую султаншу - оторваться не мог. Бывало, прочитаю что-то, а потом возвращаюсь на несколько страниц назад, снова перечитываю. Потрясающим языком написано. А фильм "Троя" могу пересматривать с любого места, хоть десять раз подряд. Да я и смотрел его раз десять.
- Если бы в вашей жизни существовал девиз - как бы он звучал?
- Не люблю девизы. Живу - и живу.
- Не любите пафос?
- Терпеть не могу. Я живу, как мне нравится. Может, это минус и мой, и Романцева по части взаимопонимания с другими людьми. Скажи мне кто-то, что надо встать в шесть утра, чтобы играть в футбол с правительством - ни за что не поеду. Хоть бы там моя судьба решалась.
"БЕСЕДЫ С СОКРАТОМ"
- В театр ходите сами? Или жена заставляет?
- Давно не был. Хотя раньше, пока сам играл или тренировал в "Спартаке", часто посещал. Как стал тренировать ЦСКА, - забросил.
- Спали когда-нибудь в театре?
- Никогда. В "Лейкоме" невозможно спать. Или в Театре Маяковского. Сколько видел по телевизору Джигарханяна - ну артист и артист. А потом попал на "Беседы с Сократом" и понял, что это - гений. Величайший артист. Как и вся труппа Ленкома.
- Сколько раз ходили на "Юнону"?
- Несколько раз, это точно.
- Был в вашей жизни период, который можно назвать "бедностью"?
- Нет. Даже в детстве каждый август набирал кедровых шишек, сдавал бабушкам. Они за мешок десятку отстегивали.
- Нефутбольная мечта у вас есть?
- Моя мечта - больше ездить. Есть места на Земле, где я не бывал - но очень хочу добраться. Еще ни разу не был в Японии и на Гавайях. Но обязательно туда доеду.
- Лучшее спиртное, которое пробовали в жизни?
- Раньше шампанское любил, а сейчас к нему равнодушен. Зато полюбил коньячок, - изредка, чуть-чуть. Я никогда не пьянею.
- Любимый ресторан вашей молодости?
- В Красноярске - "Огни Енисея". Хороший был ресторан "Север". Но мы мальчишками редко туда заходили. Зато в Самаре постоянно наведывался в ресторан "У Палыча", там лучшая кухня в городе.
- Худшая гостиница, в которой останавливались?
- В жизни ее не забуду. Мы еще за Красноярск играли с Олегом Ивановичем, и как-то на сборы поехали в колхоз "Политотдел". Прежде там "Пахтакор" обитал, но переехал. А три прекрасных поля остались. Директор колхоза Хван болельщик был страшный, его вся вторая лига знала. Команду содержал, стадион. Но гостиница была - страх Господень. По пять человек в комнате, умывальника нет, а туалет на улице. Тот еще туалет - дырка в полу.
А гоняли нас на сборах крепко. С этого туалета встать потом не могли, все мышцы затекали. Товарищи помогали подняться. Ливни, форму сушить негде, ни одной батареи в округе. Есть ходили черт-те куда. Ничего отвратительнее не видел.
- Если бы судьба дала вам шанс - жить в любое время, в любой эпохе, кроме нынешней, - какую бы выбрали?
- XVI, XVII век... Только - не в России, здесь все время бунты какие-то, кровь. Здесь страшно. Мне интереснее было бы в Англии или Франции. Там более цивилизованно, в России-то сразу - без головы.
- Когда смотрите альбом с собственными детскими фотографиями - какие чувства испытываете?
- Редко смотрю. Как-то взял в руки фотографию и вспомнил хорошего друга Олега Гайдамакина. Он на два года старше был, в футбол вместе играли. Вот это был настоящий талант, много забивал. Парень был уличный, дерзкий. Пошел по другой колее, отсидел 25 лет, а недавно умер. Очень жалко. Вот наткнулся на карточку: мне 12 лет, ему - 14... Вы правильно говорили: мне встречались удивительные люди.
- Старостин, например.
- Вот-вот. Как-то из Инсбрука ехали на мини-футбольный турнир в Гамбург, так Николай Петрович встал в проходе автобуса, взялся за поручень и всю дорогу наизусть декламировал Пушкина. Казалось, всего прочитал. Знаете, сколько ехать между этими городами?
- Сколько?
- Часов шесть. Как-то задал ему мимоходом вопрос: "Николай Петрович, вы помните все команды, с которыми работали?" Хорошо, было у меня часа два свободного времени - Старостин усадил рядом и начал рассказывать. Все составы с 1912 по 1941 год. Слабые и сильные стороны каждого игрока. Слушал я, слушал, потом поднимаюсь: "Николай Петрович, мне пора" - "Подожди чуть-чуть, я еще про 42-й год не рассказал". Гениальный человек.
- Если вас характеризовать двумя словами - что это будут за слова?
- Упертый и принципиальный. Но я не сложный человек. Вот про Романцева можно сказать "сложный человек", он не слишком общительный. А я очень общительный. До тех пор, пока меня не начинают напрягать. Никогда не потерплю, чтоб на меня "наезжали", пугали. Я никогда не боюсь. Характер такой - могу и подраться, если что.
- Случалось?
- Как-то с женой шли после концерта по району, в котором когда-то долго жил. Поймал такси, вдруг кто-то жену оттолкнул от машины. Я сразу налетел на этого парня. Оказалось, в этой компании четыре человека.
- Вам досталось?
- Им. Старые приятели шли мимо, увидели - тому парню отбили все, что можно, и бросили в такси.
Юрий ГОЛЫШАК
