Алиев: "При Семине и Газзаеве разница в игре была колоссальной"
Жизнь Александра Алиева и его карьера похожи на график синусоиды – успехи на поле чередуются с провалами, а на смену бурной жизни приходит тихое семейное счастье. Последние вести от Алиева снова с оттенком парадоксальности: игрок московского "Локомотива" мечтает сыграть за сборную Украины на домашнем Евро-2012 и при этом подает документы на получение российского гражданства. Об этом, о разнице между Семиным и Газзаевым, об отце, слепившем из него футболиста, "Левый берег" беседовал с Алиевым.
Саша, так гражданином какой же страны вы хотите быть – Украины или России?
Я никогда не отрекусь от Украины, вся моя жизнь связана с Украиной, у меня здесь дом и семья, и я игрок национальной сборной. Но в "Локомотиве" мне сказали, что удобнее будет сделать российский паспорт, тем более что я родился в Хабаровске. Но для меня это возможно только при условии, что я сохраню свое место в сборной, ведь через два года чемпионат Европы – и перед нами стоит задача выиграть домашний турнир.
Но вы разве не знаете, что в Украине института двойного гражданства не существует?
Я в эти тонкости не вникал. Если это так, если мне нельзя иметь еще и российский паспорт, то тогда я от этого откажусь. Я не могу ставить под угрозу свое будущее в сборной.
Всей этой истории с "возвращением к истокам" не было бы, если бы вы в свое время не переехали из Москвы в Киев, а затем не стали гражданином Украины.
Это было решение отца. Я с детства болел за "Спартак", хотел играть в этой команде. И со слезами умолял отца, чтобы оставил меня в спартаковской академии. Но он смотрел в будущее, он тогда понял, что в Киеве перспектив больше, и оказался прав. Те несколько поколений, которые занимались вместе со мной, сейчас на виду, это будущее украинского футбола. А из школы "Спартака" вышли единицы. К тому же, отношение к ребятам было просто отвратительное. У нас было очень много иногородних, человек 30 жило в общежитии, и это должен был быть резерв первой команды, а так как мы жили, так как нас кормили, то мы только мячи могли подавать. В Киеве я столкнулся с совершенно другим подходом к людям и сразу перестал жалеть о переезде. Лет пять назад я виделся с директором школы "Спартака", он говорил, что все поменялось, что есть финансирование, что прекрасная атмосфера. Я спросил, почему же раньше так не было. Он не ответил.
А как получилось, что на вас вышло "Динамо"?
Мы ездили со "Спартаком" на турнир в Севастополь, там был Павел Яковенко, а потом ко мне подошел один из наших тренеров и сказал, что мной очень заинтересовались в Киеве. Мы с отцом посмотрели, что за база, какие условия, и дело было только за моим словом... Я сказал "да!", точнее, я сказал это отцу. Я ведь был несовершеннолетним, так что решение принимали родители.
Ваш отец – футболист?
Он не играл на профессиональном уровне, только как любитель, но он меня тренировал в детстве, так что мой первый тренер – это мой отец. Для меня в жизни все самое главное сделал он. Отец бросил работу, хотя он был военным летчиком, перевез нашу семью с Дальнего Востока в Курск, ездил со мной на тренировки. У папы был план подобраться к столице как можно ближе. Он говорил, что заявить о себе можно только в крупном центре, а не на периферии.
Вы уехали из Хабаровска в 12 лет. Не жалко было расставаться с городом?
В какой-то степени мне не хотелось уезжать, и мама не хотела. Со слезами, конечно, это все было. Но в нашей семье глава семьи – отец. Он сказал: "Я хочу, чтобы мой сын играл в большой футбол".
В Хабаровске после этого были хоть раз?
Лет пять назад слетал туда с отцом. Я еще не был популярным игроком, но меня многие узнавали. Есть у меня друг детства, Саша Димидко (сейчас в московском "Динамо" играет), он тоже из Хабаровска. Вы должны понять, что только единицы оттуда попадают в Москву. Даже на самолете туда лететь почти 8 часов.
Из динамовской академии общаетесь только с Артемом Милевским – или с другими выпускниками тоже?
У нас был очень дружный коллектив, и те детские отношения останутся на всю жизнь. Я не теряю контакт со многими ребятами из академии: с Ярмашем, Сытником, Воробьем, Чучманом. А с Темой Милевским мы сейчас в разных командах, но по-прежнему считаем себя лучшими друзьями. Правда, я женат, у меня ребенок, а он пока ведет другой образ жизни…
Милевский раньше не был таким сильным игроком, как сейчас?
Я не согласен – он всегда был сильным игроком. Просто раньше и у него, и у меня не было доверия со стороны тренера, а когда появился Юрий Палыч (Семин. – "Левый берег") и мы получили карт-бланш, то смогли сразу показать свое мастерство. Когда тренер тебе доверяет – ты растешь как футболист, прибавляешь во всем.
В команде у Юрия Семина была творческая атмосфера?
Вы правы. Мы все жили тем, что мы один большой коллектив молодых перспективных игроков, что мы можем победить любого соперника, что нам доверяют. Это в моей жизни было впервые. Только в академии у Яковенко было нечто похожее – когда тренер с каждым говорит, интересуется, объясняет. И вот Юрий Палыч тоже очень просто с нами общался, объяснял ошибки, разбирал ситуации. Он был за нас горой, мы были как его дети. Он в Ахтырке выбежал нас защищать, хотя мы и без него справились бы! Если Палыч меня не ставил иногда в состав, мне было обидно – как любому игроку. Но он все четко проговаривал: сегодня играем так-то и так-то, поэтому ты в запасе. Это было, на мой взгляд, нормально, так и должно быть! Нам тогда немного не хватило опыта в Лиге чемпионов. Мы должны были выиграть у "Арсенала" в Киеве, не должны были упускать победу над "Порту"… Я играл в Лиге чемпионов и у Газзаева, и тоже не хватило совсем немного, но поверьте – разница в игре была колоссальной!
Вы считаете, что не подходите под тренерскую концепцию Газзаева?
Да нет, я говорю не о тактике. Просто у Газзаева получается так: он что-то взял себе в голову, и после этого уже ничего не сделать. Я пытался с ним поговорить, но нарывался только на наказания. Руководство, конечно, тоже не хочет ничего знать: дескать, если тренер принял решение, то ему виднее. И это правильно. Но нужно же игроку сообщить об этом решении. А то получается, что я на что-то рассчитываю, нервничаю – тяжело ведь жить в неведении. Потом я даю интервью прессе, говорю все как есть: что не буду сидеть, что уеду из Киева в другое место, если не нужен, что не понимаю отношения тренеров, что готов физически на 100%. И меня за это штрафуют. Как это так – вместо того чтобы поговорить с игроком, объяснить, его штрафуют! Так может произойти с каждым, даже с любимчиками тренера, если они сделают что-то не так.
На ваше решение уйти из "Динамо" не повлиял приход Андрея Шевченко?
Появление Шевченко тут ни при чем. С приходом Валерия Газзаева и игра, и тактика поменялись полностью. От той игры, что была в "Динамо" при Семине, не осталось и следа. Если игрок нужен тренеру, то он найдет ему место на поле. Мне места на поле не было. А то, что появился Андрей, – большой плюс. Не всем выпадает быть в команде с настоящей звездой, с великим человеком. Он если что-то и говорит, то не какую-то ерунду, а по делу.
Вы забрали у Шевченко штрафной в той неудачной домашней игре с Грецией…
Это ничего не значит. Я подошел и сказал, что буду бить. Он мне уступил. В другом моменте он бы сказал: "Я хочу ударить", – и я бы ему уступил.
Вы переехали из Киева в почти незнакомую Москву. Круг общения не очень узок?
Не скажу, что у меня здесь много друзей, а вот знакомых хватает. Поддерживаю тесные отношения с Димой Торбинским, с которым мы когда-то были в спартаковской академии, я и из Киева с ним часто созванивался. Я уехал из Москвы в Киев в 13 лет, сейчас мы уже взрослые люди, но та дружба не заржавела. Не терял контакта с тренером Игнатьевым. Ну, и я же приехал к Юрию Палычу Семину, он мой самый близкий друг в Москве.
Саша, вы дебютировали в "Локомотиве", даже голы уже забили, но это еще не тот Алиев, которого мы помним по "Динамо"…
Согласен. Я потерял время, сидя на скамейке у Газзаева. Поймите, ужасно, когда нет определенности. Если я нужен – то нужен, если нет – отпустите. А сидеть и ждать чего-то… Ты только теряешь игровую форму, теряешь тонус. У меня такое впечатление, что Газзаев сам не знает, чего он хочет. Но теперь у меня будет все окей, я приехал к своему любимому тренеру, я знаю, что он мне доверяет, и даже если я пока не разыгрался, я отплачу за это доверие в будущем.
