Руслан Пономарев: Каспаров заказал Колонный зал, прятался в плаще со шляпой и создавал психологический фон
Легендарный украинский шахматист Руслан Пономарев в беседе с "Терриконом" вспоминает, как в 2001-2002 годах становился командным чемпионом мира, индивидуальным (в матче с другим знаменитым украинцем Василием Иванчуком), а также рассказывает, как зарождалось его соперничество с Гарри Каспаровым.
- Командный чемпионат мира в Армении 2001 года - очень памятный для меня турнир. Сборная Украины тогда считалась неплохой, но побед как-то не было. Были серебряные медали, бронзовые. Чемпионат мира котировался Министерством Украины не так уж высоко, основной все же считается Олимпиада. При этом шахматы - неолимпийский вид спорта, поэтому все премии намного меньше.
Тогда в шахматах была доминация сборной России, никто особо не верил, что это может измениться. Мы выставили сильнейший состав, а россияне приехали без Каспарова и Крамника. Недавно видел интервью Василия Иванчука, в котором он говорит, что не всегда стремился играть на первой доске, и на одном чемпионате мира в Армении отдал первую доску мне. Возможно, он имел в виду другой ЧМ, а в этом Иванчук все же играл на первой. Да и как я мог претендовать тогда на первую доску, тогда у него рейтинг был больше. Но какие-то партии я провел на первой доске, например, с Леко из Венгрии, когда Василий не захотел с ним играть белыми.
Основными конкурентами были Россия и Армения, которая играла у себя дома. У меня от Армении всегда были приятные впечатления. На чемпионате мира до 18 лет в Ереване я однажды занял первое место. Но дело даже не в этом, а в кавказском гостеприимстве.
Гонораров как таковых у нас не было. Но Министерство давало суточные, деньги небольшие, выходило где-то по 100 долларов на человека. В какой-то момент надоело кушать в гостинице. Я предложил в выходной день прогуляться, посмотреть Ереван, где-то пообедать. Помню, Василий пошел со мной. Мы пообедали в хорошем месте, мне вина предложили домашнего, Василий отказался, а я решил попробовать чуть-чуть. Он так на меня посмотрел - и тоже!
Команда у нас была дружная, время проводили хорошо. Хотел привезти какие-то сувениры, например, коньяк. Спрашиваю, "Какой коньяк у вас самый лучший?". Говорят - "Наири". Прикупил его, а еще нарды. Мы с отцом до сих пор в эти нарды играем.
Все решалось в конце - матчи с Арменией и Россией. Мы победили со счетом 2,5:1,5. Решающая партия была с Алексеем Дреевым. Я сыграл один из своих любимых дебютов - принятый ферзевый гамбит. Дебют солидный, но если белые перегибают палку, то у черных появляются шансы. Не помню, предлагал ли Дреев ничью, но я почувствовал, что соперник играет не очень уверенно. Я пожертвовал качество (это мой любимый прием), и в результате удалось выиграть партию. Было очень приятно приносить решающие очки.
Хорошо проводили время - возможно, поэтому хорошо и сыграли. Правда, вряд ли могу сказать, что к нам было большое внимание после возвращения домой. Возможно, потому, что это был командный чемпионат мира, а не Олимпиада.
Вскоре предстоял чемпионат мира в Москве. Насколько я помню, мы готовились на водолечебной базе в Славяногорске, совместно готовились со Станиславом Савченко и Александром Мотылевым, они тоже отобрались на ЧМ в Москву. Делились идеями. Перед чемпионатом мы занимались и с Виорелом Бологаном в Подмосковье. Эта общая работа нам помогала - через пару лет он выиграл "Аэрофлот", отобрался в Дортмунд, а потом выиграл и его. На ЧМ секундантом со мной поехал Геннадий Павлович Кузьмин. Он учил меня испанской партии, а наигрывал я ее с Виорелом Бологаном.
Турнир проходил в Кремлевском дворце. Суперзадач особо не ставилось. До этого мой лучший результат - выход во второй раунд в Лас-Вегасе, где я проиграл Топалову. Какие-то выводы делались. Других турниров, где можно было бы столько заработать, не было. В Линарес и Вейк-ан-Зее пока не приглашали. Поэтому была мотивация проходить круг за кругом и зарабатывать больше. Турнирная сетка у меня уже была полегче, потому что рейтинг стал больше. Тогда я входил в мировую двадцатку.
Как я готовился? Для меня было сложно играть в быстрые шахматы, а тай-брейка избежать сложно. Тренер Борис Пономарев организовывал для меня тренировочные партии с Владимиром Бакланом, с Александром Моисеенко. Не скажу, что стал играть намного лучше, но чувство контроля быстрых шахмат получил, стало легче. В нокаут-турнирах не так, как в швейцарках - тут достаточно выиграть одну партию, и ты уже прошел дальше.
Что еще важно отметить - все жили в гостинице "Рэдиссон Славянский" или "Украина", до Кремлевского дворца было далеко ехать. Но Геннадий Павлович, вот же молодец, сказал, что это ерунда. Он объяснил, что я буду уставать - к тому же, тай-брейк игрался в день второй партии, было сложно. Поэтому жить где-то рядом - это большое преимущество. Мы поселились рядом в "Интуристе" - повезло, что ее тогда еще не снесли, сейчас там "Ритц". Она была близко, перед тай-брейком можно было в номере полежать, отдохнуть. Во время матча с Иванчуком "Интурист" уже был закрыт, мы поселились в гостинице "Москва".
В первом раунде удалось обыграть китайца Ли Венляна. Тогда китайские шахматисты были еще не такими сильными, как сейчас. Победил в защите Каро-Канн, ориентируясь на старую партию Каспаров-Вукич, она еще приведена в книге Шерешевского "Стратегия эндшпиля". Вот и сработала такая подготовка.
Во втором раунде был Сергей Тивяков. Это уже чуть легче, чем Веселин Топалов или Майкл Адамс, но дело все равно дошло до тай-брейка. Я волновался, ведь суперрезультатов в быстрых шахматах у меня не было. Помню, второй раунд нам пришлось играть не в Кремлевском дворце, а в ЦШК на Гоголевском бульваре, немного в тесноте. С Тивяковым у нас были две партии в варианте дракона - я не возражал против этого, ведь мы в нем играли партии с Михаилом Голубевым в Алуште. Была интересная борьба. В обоюдных цейтнотах мне повезло.
Третий раунд был с Кирилом Георгиевым, удалось выиграть 2:0. Где-то повезло. Кирил - амбициозный шахматист, в первой партии он меня обхитрил, я был не против повторять ходы, но соперник зарвался, заигрался, так что я победил. Во второй партии было все не так хорошо, но я в себя верил, пожертвовал две фигуры за ладью и выиграл. Прошел три раунда - почувствовал себя увереннее. Уже сыграл лучше, чем в предыдущих нокаутах, но надеялся на большее. В Нью-Дели мой ровесник Грищук дошел до полуфинала, и если он смог, то почему я не могу?! Стал ходить туда-сюда в "Интуристе" - постоянно продлевал себе проживание на два-три дня.
Дальше у меня был Александр Морозевич. Тогда он входил в мировую пятерку. В первой партии была французская защита, я расставил фигуры по центру и выиграл. А во второй была испанская партия. Морозевич меня обхитрил, я остался с плохими фигурами, попытался разрешить проблемы тактическими методами, но это было не очень хорошо. Проиграл.
Поражение было болезненным. Тай-брейк надо играть в тот же день. Думал, "Блин, что же делать - не смог отстоять ничью, а Морозевич на подъеме". Но Геннадий Павлович меня успокоил: "Ничего страшного, сейчас я тебе покажу вариант". Этот вариант испанской я никогда не играл, но получил очень комфортную позицию. Мог же Геннадий Кузьмин успокоить! Сыграли вничью, и во второй партии тай-брейка я был воодушевлен. Удалось выиграть. Обыграть такого шахматиста, как Морозевич - это нечто, супер!
Раньше я еще играл в детские шахматы. Дебюты были ограниченными - шотландская, четырех коней, сициалианская с c3. А теперь я старался играть в современные шахматы - основные сицилианские, испанская партия. Так нужно, если хочешь чего-то добиться. Еще постарался играть надежнее, уже не играл староиндийскую защиту. Белыми фигурами давишь, а черными нейтрализуешь подачу соперника.
Дальше я играл с Евгением Бареевым. В первых двух партиях мы друг другу проблем не поставили, опять предстоял тай-брейк. Я начинал черными фигурами - это легче, потому что если проиграл, есть шанс отыграться в следующей партии (хоть на этом турнире, к счастью, мне не приходилось отыгрываться). В первой партии были проблемы в принятом ферзевом гамбите, но чуть-чуть повезло, образовалась контригра - выиграл. В следующей партии надо было уплотниться, но это оказалось не так просто. Бареев меня переиграл, возникли позиционные проблемы, но в один момент я не побоялся пожертвовать ферзя. Жертва была корректной, и так я дошел до полуфинала.
Матч с Петром Свидлером состоял уже из четырех партий. В этот раз решили отказаться от испанской партии, перешли на русскую. Геннадий Павлович предложил одно усиление - и сработало! Русская партия вообще тогда была популярна. Сейчас она менее модная, хотя тот же Фабиано Каруана ее играет. В первой партии была ничья, а во второй я был на грани. Был сложный вариант сицилианской, мы это изучали с Бологаном, но я не до конца понял тонкости. Всю партию боролся за ничью, в один из моментов черные где-то могли победить, но я совершил марш королем и спасся. В третьей партии черными я пожертвовал качество, и все решилось одним зевком - мой ферзь оказался сильнее двух ладей. В четвертой партии мне надо было сделать ничью белыми. В этот раз я уже не играл никакие основные сициалианские. Удалось сделать ничью довольно уверенно с позиции силы - в конце ее уже сам Петя предлагал.
В тот же день Василий Иванчук обыграл Виши Ананда - и мы оба вышли в финал! Это было крайне приятное ощущение, что победили два украинских шахматиста. Было время чуть отдохнуть и переосмыслить. Думаю, если бы финал начался сразу, это было бы в пользу Василия. А так был перерыв, можно поехать домой, как-то подготовиться.
Не знаю, как готовился Василий. Во время первой части чемпионата он был с Орестом Грицаком. В январе я тоже видел только Грицака - и все. А мы пригласили в команду Веселина Топалова. Думали об Ананде, но это было сложно. Обсуждалась ли кандидатура Олега Романишина, который имеет с Иванчуком положительный счет? Не знаю, он тоже из Львова, как и Василий, возможно, это было не совсем корректно. Конечно, Романишин - интересный шахматист, но в то время он играл уже без былой энергии. Хотя, в 2004 году Романишин снова обыграл Иванчука на чемпионате Украины в Харькове. Иванчук хотел стать чемпионом, чтобы претендовать на первую доску в сборной. Но тогда, забегая вперед, я ее и так уступил, чтобы в команду взяли Сергея Карякина. Впрочем, это уже другая история. В общем, кандидатура Романишина особо не рассматривалась.
Времени на подготовку было мало. Поехали в санаторий в Форосе, там был крытый бассейн с морской водой, в котором можно было плавать. Из Фороса на поезде поехали в Москву. Команда была большая. Когда мы были только с Кузьминым, какие-то организационные вопросы я мог решить и сам, за гостиницу заплатить, например. А когда штаб большой, это уже сложно. В этот раз организацией занимался Михаил Никитович Пономарев.
Решение объявить о Топалове на предматчевой пресс-конференции было, скорее, коллективное, но мы не заостряли на этом внимание. Веселина объявили, но Иванчук, по-моему, не очень в это поверил. А сам Топалов появился уже в турнирном зале.
Первую партию матча Василий провел довольно слабо. У меня голова более-менее соображала, идеи находил, старался держать напряжение, оставлять побольше фигур, не стал зажиматься. Кстати, в тот момент мой рейтинг был уже больше, чем Иванчука. А при этом все его считали фаворитом. Не знаю, может, тогда рейтинг не так ценился?!
Иванчук проиграл за 23 хода - возможно, это одна из самых коротких результативных партий в матчах на первенство мира. Белые ничего сверхъестественного не сделали, просто расставили фигуры по центру - возможно, без психологии здесь действительно не обошлось.
После матча я сказал, что "Когда Иванчук применяет французскую защиту, он обычно проигрывает", но это не было "троллингом". Если посмотреть наши партии, то я потом еще не раз обыгрывал Иванчука во французской. Говорю честно, Иванчуку лучше со мной ее не играть. Другое дело, что когда я говорю честно, люди считают, что это троллинг. Возможно, Иванчука это задело, мол, почему он во французской хуже Пономарева? Вот он и шел против своего стиля. Та же сицилианская ему больше по стилю подходила. Забавно еще, что когда готовились к матчу в Форосе, в бассейне кто-то постоянно включал попсовую песню "Люби меня по-французски".
Повести в счете было важно, появилось больше уверенности. Можно было играть надежно. Безусловно, у Василия были шансы, в том числе и в следующей партии. В принятом ферзевом гамбите у него были хорошие идеи, я получил "жбан". Начал создавать слабости, подкручивать, жертвовать. Фигуры не было, но активизировался король. В итоге доподкручивался - Василий ошибся на секундах, ничья.
Третья партия была спокойнее, я ничего не получил. Но была установка от тренеров - играть все партии до конца, ничью не предлагать, как будет, так и будет. Иванчук потом еще говорил, что в Линаресе в таких позициях игра уже заканчивается, а такой стиль, как у меня, тогда еще был в новинку. А сейчас все это переняли.
Не могу сказать, что Василий всегда меня переигрывал "в одну кассу", были обоюдные шансы. В четвертой партии я мог нанести красивый удар конем, после которого черные побеждали. А так я упустил момент и дал Василию встречные шансы. В конце даже мог проиграть, но Иванчук не нашел победу.
Пятая партия была переломной. Иванчук черными явно меня переиграл в испанской партии, я стоял объективно проиграно. Но в цейтноте Василий неправильно пошел королем и дал мне случайный шанс. Он растерялся и даже проиграл. После этого матч был фактически решен. К шестой партии Топалов нам подсказал, как правильно играть в русской - ничья. В седьмой Василий применил защиту Алехина, но этот вариант был мне знаком, потому что я так играл с компьютером Fritz 5.32 - рука была набита. Удалось сделать ничью с позиции силы, причем ее предложил сам Василий.
Общения во время матча у нас не было, мы даже жили в разных гостиницах - он в "Метрополе", я в "Москве". "Метрополь" был поменьше, для нашей команды там даже не было места. Кстати, Илюмжинов хотел организовать наш матч в Колонном зале, где всегда исторически проходили все чемпионские матчи. Но Каспаров, видимо, чтобы не дать Илюмжинову эту символическую возможность, устроил там свое мероприятие с Крамником и Карповым - "Мемориал Ботвинника". Но Карпов в последний момент их бросил.
После матча я чуть-чуть выступил на сцене, лавровый венок дали. Иванчук выступил тоже - наверное, он уже спокойнее воспринял результат. Понимаю, что никто не любит проигрывать, особенно, когда ты так близко у цели. Его поздравления не были такими уж прям теплыми, но отношения у нас складывались абсолютно нормально, мы и дальше играли за команду. Это больше пресса подливала масла в огонь. Может, Василий - не рубаха-парень, который всегда хочет общаться, но если мне предложить выпить кофе или сыграть в шашки, обсудить какую-то позицию, он это делает с большим удовольствием.
Главный редактор журнала "64" Александр Рошаль тогда сказал мне, что шахматный "Оскар" я вряд ли выиграю, но за второе-третье места поборюсь с Крамником. Я был молодой, сказал, что мне интересно только первое место. Я считал, что результаты надо доказывать за шахматной доской, а не кто и как там проголосует в конкурсе. В свое время в Украине проводили конкурс "Людина року". В "Данко" говорили, что это важно. Я понимаю, что спонсорам нужен общественный резонанс, но выходить на сцену, произносить речь - мне это было не совсем комфортно. К тому же, я не совсем понимал, кто голосует, как, что от меня зависит.
Когда мы возвращались в Краматорск, на железнодорожном вокзале встречали столько людей, что даже яблоку негде было упасть. Я еще подумал: "Блин, как же я теперь буду жить?". Куда ни пойдешь - все всё знают. А я тогда вел спокойную жизнь, в общественную баню ходил мыться. Потом дали квартиру в Киеве. В Краматорске было слишком уж большое внимание, а Киев был удобен для будущей шахматной жизни.
Конечно, для всей нашей команды и для меня лично это было неожиданно - дойти до финала и выиграть его. Изначально ставилась цель пройти три раунда и попасть в Гран-При, чтобы иметь возможность играть дальше в турнирах. А взять главный приз - такого никто и представить не мог! Но большие деньги - это еще и большая ответственность. Понимаю, что большие деньги дают свободу, но вместе с ними появляется и много проблем. Этот приз породил конфликты в нашей команде, никто такого не ожидал. Конечно, я понимал, что это - командное достижение, но у нас не было расписано, мол, один получает столько-то, а другой - столько.
Когда мы пригласили Топалова, его менеджер потребовал деньги наличными. Такой суммы у меня никогда не было, пришлось где-то занимать. Деньги вез работник шахматного клуба в Краматорске Александр Ялтыченко. Он вез их в Форос и очень переживал, чтобы на него не напали бандиты. Но были поставлены такие условия, пришлось их выполнять.
Я вырос в таких условиях, что даже те деньги, которые зарабатывал, шло на дальнейшее шахматное развитие. Но мы никогда не обсуждали, что делать с призовыми деньгами, если я добьюсь чего-то очень серьезного. Конечно, я был благодарен Борису Пономареву, Михаилу Никитовичу, к которым я переехал в Краматорск, в любом случае я должен был их отблагодарить. Но как говорится, "У победы много отцов". Когда я стал чемпионом мира, вокруг меня сразу образовалось множество людей. Кто-то пытался воспользоваться ситуацией, мол, "Ты должен меня отблагодарить!". В принципе, я и не возражал, чтобы со всеми сохранить хорошие отношения. Но конфликты возникали.
Произошел конфликт со спонсорами "Данко". Здесь курировал академик Вениамин Наумович Амитан. Такого разговора, что я должен возместить все расходы, которые они понесли, не было, безусловно. Но начались разговоры, как будет дальше существовать шахматный клуб. Говорили, что я якобы должен финансировать клуб и ребят (Захар Ефименко, Александр Арещенко, Сергей Карякин), но я был в тот момент не таким богатым. Потом Амитан захотел все взять под контроль, ему не понравилась самостоятельность Михаила Никитовича Пономарев. Да, "Данко" был основным спонсором, но был еще и АВК, и область помогала, и город. Структура возникала не на ровном месте, объединялись клубы. Все эти переживания сказались на Михаиле Никитовиче, здоровье подорвалось, он перенес инсульт и рано ушел из жизни.
В какой-то момент я стал чувстовать себя не совсем комфортно из-за этой ситуации с призовыми и как кого отблагодарить. Вокруг было слишком много "просителей". Я попросил Михаила Никитовича мирно разрешить эту ситуацию, чтобы все остались довольны. Никитович поговорил с Кузьминым, как-то они эти технические вопросы решили. Наверное, можно было отблагодарить побольше, не исключено, что я кого-то обидел. Но Геннадий Павлович был поскромнее, а те, кто были ближе, оказались понаглее. Помню, Виорел Бологан тоже обижался, мол, "Я же тоже занимался". Я не совсем возражал, но тогда у нас было обоюдное общение и обмен идеями. Никто не знал, кто куда дойдет. Может, Бологан сыграл бы лучше, чем я. В итоге я Виорела позвал в Линарес. Он не сразу смог приехать, но приехал на второй круг и помогал, наши отношения продолжились. А вот с "Данко" вышло иначе. Большие деньги - большие конфликты. Клуб, который существовал в прежнем виде, распался. Но закрывая тему денег - надеюсь, они меня не испортили.
Когда я еще играл в чемпионате мира, меня и Васю пригласили в Линарес. Мы оба согласились. А потом почему-то мне начали говорить, что мне лучше отказаться, причем идиотскую причину придумали - мол, какую-то школу собирались открывать. Иногда советы были хорошими, иногда - глупыми. Когда Михаил Никитович это услышал, он сразу сказал: "Как это - не играть в Линаресе? Что за глупость?". Получилась неприятная история, которая разрешилась благодаря Александру Григорьевичу Баху. Он переговорил с организаторами Линареса, обсудил все, и мы нашли общий язык. Мне предложили очень хорошие условия, я сыграл в двух Линаресах подряд. Играть в таких турнирах необходимо. До этого никуда не приглашали, а тут отказываться на ровном месте - неправильно.
Во время матча с Иванчуком я был больше сконцентрирован на игре, а тут поступил такой глупый совет. По-моему, так Амитану посоветовал Берик Балгабаев, а Амитан решил, что это правильно. Когда Халифман стал чемпионом мира и поехал в Линарес, то поделил там последнее место. Видимо, в ФИДЕ боялись, что чемпион снова окажется "не такой". Но уклоняться от борьбы - может, это в интересах ФИДЕ, но не в моих интересах. Когда молодой, надо учиться.
В первом туре Линареса мы опять играли с Иванчуком, и Василий опять сыграл французскую защиту. Варианта я не знал, но позиция по стилю мне подходила, я разобрался, придумал идею и выиграл хорошую партию. Но во втором туре меня прихватил Адамс в испанской партии. Первый круг проходил сложно - ничьи с Шировым, Вальехо. Следующая партия была с Каспаровым.
Каспаров во время турнира ни с кем не разговаривал, кушал у себя в номере. Его почти не видели. А после турнира он стал совсем другой человек, со всеми разговаривал. Во время турнира он ходил как злодей, что ли. Его атаковали дети с просьбой дать автограф, так он надевал плащ, шляпу, чтобы его не было видно, ходил в телефонную будку и звонил домой.
Наша партия сложилась по-боевому, мне удалось получить перевес, но я стал играть слишком уж технически. В какой-то момент заигрался - надо было менять ладьи и делать ничью, а я стал играть на победу. Безумие! У черных стало выиграно, но Каспаров зевнул, и я "соскочил" на ничью. Каспаров меня хвалил после турнира, мол, Пономарев - молодец, боевой. Возможно, это было в плане того, что я ему давал шансы, и он выиграл турнир? Если бы первое место занял я, он вряд ли бы меня так хвалил.
Сделал ничью черными c Анандом благодаря идеям Саши Моисеенко. Но когда через пару дней Широв попытался сыграть так же, Ананд уже показал новую идею и обыграл. Вот что хотелось бы отметить в Ананде - он много работает во время самого турнира. Это был хороший опыт. Во втором круге подъехал Виорел Бологан, стало легче готовиться. Выиграл мини-матч у Иванчука и снял все вопросы, а то Василий раньше обижался, что в Москве я был "темной лошадкой". Удалось взять реванш у Адамса. В последнем туре попытался применить этот же вариант с Анандом - Виши тут же закрыл вариант жертвой фигуры. Раньше каких-то вариантов хватало на годы, а тут их закрывают в том же турнире. Я почувствовал колоссальную разницу.
В решающей партии с Каспаровым решил сыграть французскую. Возможно, я боялся подготовки Каспарова и бегал от одного варианта к другому. Белыми у меня были проблемы в этой системе, и я подумал, почему бы так не сыграть за черных. Если вернуться к матчу с Иванчуком, помню, что Кузьмин предлагал играть черными гамбит Яниша. Я относился к этому скептически, а потом оказалось, что это действительно непростой дебют. Но подошли ли бы это к моему стилю?
Ничья меня устраивала. В случае равенства очков я бы занимал первое место, Каспарову важно было выиграть. Он удивил меня дебютной идеей, я не знал глубоко и не разобрался. В чем еще проблема игры с Каспаровым - он создает психологический фон, не разговаривает, смотрит по-своему зло. С ним даже тяжело сконцентрироваться. Получил плохую позицию и начал крутиться-вертеться. Потом я уже огорчился, когда прочитал в журнале "64", что в один момент он был готов идти на ничейное продолжение. А я чего-то там испугался и пошел иначе. Каспаров же думал, что я сыграл на победу, а на самом деле нет, ничья по ситуации меня устраивала.
Каспаров выиграл и у меня, и в последнем туре у Широва. Он обогнал меня на полтора очка. Но если бы мы сыграли вничью, не факт, что он был бы в таком же настроении. Как было, так и было - удалось достойно сыграть, занять второе место, а для первого чего-то не хватило, к сожалению.
На закрытии Каспаров был уже в совсем другом настроении. Вообще, турнир в Линаресе долгое время был турниром Каспарова. Все условия делались под него. Не исключаю, что он мог влиять и на состав участников. Тогда во всем Линаресе был только один номер люкс, который он себе и брал. Для него было важно побеждать в своем турнире.
Почему я ушел из краматорского клуба? Амитан захотел поменять систему. Михаилу Никитовичу пришлось уйти, но его поддерживали и в городе, и в области. Было непонятно, зачем Никитовича куда-то менять после таких успехов. Я ушел вместе с Борисом и Михаилом Никитовичем, мы организовали фонд для подготовки к матчу с Каспаровым.
Ребята еще остались в шахматном клубе - Захар Ефименко, Александр Арещенко. Но как они потом рассказывали, условия поменялись - например, едешь на турнир, поездку оплачивают, но ты отдаешь половину приза в клуб. В какой-то момент ребята подумали, а в чем смысл, и вся эта структура распалась. Ребята разъехались кто куда. Я сохранил отношения со всеми ребятами, но мы стали как бы уже сами по себе. Мы были сложившимися шахматистами, что-то стали зарабатывать и могли сами все себе организовывать.
Нездоровая атмосфера сказалась на игре, на подготовке, я не мог сконцентрироваться. В Гран-при, куда я так хотел отобраться, я уже в первом раунде проиграл чемпионке мира Жу Чень. Турнир закончился для меня рано, но нам разрешили остаться в Дубаи, получился отдых.
Анатолий Поливанов, специально для Terrikon.com
