Валерий Газзаев: "Футболисты — молодые ребята, живые люди... ..."
Прозвище Георгич Победоносец самый титулованный тренер постсоветского пространства Валерий Газзаев получил от болельщиков еще в звездном 2005 году, когда, помимо Кубка УЕФА, выиграл с ЦСКА национальный чемпионат и Кубок России. Что интересно, трижды, после каждого завоеванного трофея, футболисты на радостях бросались его качать и всякий раз... роняли (насмешники-журналисты даже попрекнули наставника армейцев тренерской в этом плане недоработкой). Газзаев отшучивался: мол, не на то внимание обращаете, хотя кому, как не ему, знать: в футболе мелочей нет.
Думаю, вряд ли Валерий Георгиевич рассчитывал, что соотечественники будут носить его на руках, а ведь — положа руку на сердце! — было за что. Признанный лучшим тренером 2005 года по версии УЕФА, спустя пару лет он обошел по популярности не только главу Росспорта Вячеслава Фетисова, но и тогдашнего президента страны Владимира Путина: по результатам опроса ВЦИОМа был признан человеком, оказавшим наибольшее влияние на развитие российского футбола, а его книга «Футбол на всю жизнь» стала бестселлером.
Впрочем, живет он не прошлыми победами, а теми, которых еще не одержал. Его девиз: «Играть лучше, добиваться большего, забираться выше!», но вот парадокс: доселе не баловавшие средства массовой информации интервью (наставник этого не приветствовал) армейцы вдруг разразились тогда откровениями о чрезмерной жесткости Газзаева. Пресса подливала масла в огонь сообщениями, что «игроки от него буквально воют», однако тренер, который, не пожалев денег на штраф в 130 тысяч рублей (более четырех тысяч долларов), мог публично высказать, что думает, например, о недобросовестных судьях, в публичную полемику со своими питомцами не вступал.
В нем, осетине по национальности, кавказский взрывной темперамент уживается с европейским лоском, а юношеский романтизм — с прагматичным подходом к делу. Больше всего на свете Газзаев не любит проигрывать, но при этом повторяет порой: «Если поражение не убивает, оно идет на пользу». Ну кто еще мог после проигрыша «Спартаку» в решающем матче чемпионата России-96 прийти в раздевалку соперников и их поздравить? (И это при том, что «Алания» 27 туров кряду лидировала, и душа Валерия Георгиевича наверняка рыдала).
С тех пор прошло много лет, завоевано немало престижных трофеев, но Газзаев и его кодекс чести не изменились. Удивительно, но факт: с поста главного тренера ЦСКА он ушел, когда команда показывала хороший футбол и стабильный результат. Почему? Да потому, что ему этого казалось мало.
В Украине он начал с чистого листа. Недавно Валерий Георгиевич признался, что киевское «Динамо» привлекло его прежде всего амбициозностью, — видимо, поэтому переговоры с президентом клуба Игорем Суркисом, проходившие прямо в vip-зале аэропорта «Внуково», по взаимному признанию сторон оказались на удивление легкими. Газзаев попросил несколько дней на размышление, а через неделю — 25 мая — прилетел в Киев и подписал трехлетний контракт.
В 55 лет он променял семейный уют большого подмосковного дома, общество любимой жены и возню с ненаглядной трехлетней внучкой на суровый холостяцкий быт. Отказался даже от предложенной ему клубом квартиры с видом на Печерскую лавру, чтобы целиком сосредоточиться на работе. Сейчас обитает на конча-засповской базе в трехкомнатном президентском номере, который уступил ему Суркис, зато рядом — как напоминание о цели и смысле его аскезы! — комната-музей Валерия Васильевича Лобановского, а с балкона открывается роскошный вид на восемь отличных тренировочных полей. Газзаев понимает: надо спешить, ведь, по его собственному признанию, тренерский век недолог — заканчивается в 60-65.
Он как-то признался, что хотел бы тренировать европейскую команду и даже итальянский язык в свое время выучил. Что ж, переехав из Москвы в Киев, Валерий Георгиевич сделал шаг в западном направлении, но я почему-то не сомневаюсь, что российский Газ (как сокращенно именуют Валерия Георгиевича на своих форумах динамовские болельщики) у нас не транзитом, что «Динамо» под его началом не только покажет агрессивный, по-настоящему мощный футбол, но и станет законодателем мод на видавших виды полях Европы.
Кстати, насчет футболистов, которые подбрасывать тренера умеют лучше, чем ловить... Газзаев не скрывает, что с киевским «Динамо» намерен не просто побеждать — выиграть Лигу чемпионов, а он, как и положено джигиту, привык свое слово держать.
«ОБСУЖДАТЬ ЛОБАНОВСКОГО, БЕСКОВА ИЛИ КОГО-ТО ЕЩЕ Я СЕГОДНЯ НЕ ВПРАВЕ»
— Валерий Георгиевич, рассказывают, что с малых лет вы росли настоящим воином и патологически не выносили поражений. Один из ваших ровесников вспоминал: «На поле для него не существовало друзей, и если кто-то из нас недорабатывал, играл спустя рукава, он коршуном набрасывался на лентяя, ругая на чем свет стоит. Если мы проигрывали, в раздевалке он горько и безутешно плакал, успевая при этом кричать, что все это из-за нас, что один не так сыграл в том эпизоде, другой в следующем...». Все так и было?
— Да, действительно, мальчишкой я все переживал горячо и искренне. Раньше для нас мяч был, наверное, лучшей игрушкой, потому что футбол — единственная общедоступная игра, в которой участвовал весь двор, и, конечно, в любых баталиях уступать было обидно. Мы очень эмоционально реагировали на все матчи, устраивали после них разбор полетов...
— Я хорошо помню советский футбол образца конца 70-х — середины 80-х годов, когда вы блистали в «Локомотиве», а затем в двух «Динамо»: московском и тбилисском. Форвардом вы были неординарным — вольным стрелком, солистом, причем достаточно дерзким: цепко боролись за мяч, смело атаковали и порой чересчур рьяно апеллировали к судьям и даже партнерам. Скажите, у вас всегда была эта страсть к футболу?
— Наверное, лет с 12-ти все мои помыслы связаны исключительно с ним. После детской спортивной школы я попал в команду мастеров, затем переехал в Москву, и в дальнейшем в какой-то другой сфере представить себя не мог, хотя после завершения футбольной карьеры некоторые сомнения возникали. Окончив юридический институт, задумался о юриспруденции, более того, даже какие-то шаги в этом направлении предпринимал, но потом как-то так получилось, что стал работать с детьми, а затем всерьез занялся тренерской деятельностью.
— С кем из тренеров, под чьим руководством играли, вам было комфортнее, кто нравился больше всех?
— Мне удалось поработать не просто со многими, а практически со всеми выдающимися отечественными тренерами: и с Вячеславом Дмитриевичем Соловьевым, и с Никитой Павловичем Симоняном, и Валерий Васильевич Лобановский дважды в сборную приглашал, но самое большое впечатление на меня произвел — своей человечностью и в первую очередь знанием предмета — Александр Александрович Севидов. Он был выдающейся личностью и оставил в моей жизни глубокий след: именно благодаря ему я пошел по тренерской линии.
— Как игрок вы добились многого, но есть, на мой взгляд, пробел — отсутствие ярких выступлений за сборную, и вообще, вы провели за нее маловато игр. Почему Лобановский туда вас практически не привлекал, что за причина была?
— Думаю, обсуждать Лобановского, Бескова или кого-то еще я сегодня не вправе: у каждого тренера свой подход к формированию главной команды страны, — но мнение выскажу. В ту пору придерживались в большей степени коллективной направленности, и яркие индивидуальности (а среди них были талантливейшие самородки — те же Гуцаев и Кипиани) в общепринятые стандарты не вписывались...
Естественно, в другом качестве я себя на поле не видел, и пусть мы тогда не были так информированы, как сегодня, когда можем изучать лучшие поединки, даже по тем видеокассетам, которые удавалось посмотреть, я понимал: любой матч украшают прежде всего звезды, на которых приходят болельщики...
— Будучи ярким, классным форвардом в расцвете сил, вы не обижались на Бескова, на Лобановского за то, что не приглашают вас в сборную?
— Разумеется, внутреннее состояние не ахти было...
— ...вы-то знали себе цену...
— ...но я ничего не мог сделать, потому что зависело все от них... Можно было сколько угодно возмущаться, но про себя — что и кому я мог доказать? Увы, поиграть на чемпионатах мира, Европы не довелось, несмотря на то что очень хотелось, но жизнь сложилась так, как сложилась, и я абсолютно ни о чем не жалею. Кое-что, согласитесь, мне удалось...
— Еще бы — имея на счету 117 голов, вы вошли в символический Клуб Григория Федотова...
— Да, я играл, забивал...
— ...на все вкусы...
— ...а как там и что — это уже дело такое... Хочу подчеркнуть: у меня есть свои взгляды, и я их абсолютно не изменил. Сколько людей, столько и мнений: у кого-то они более прогрессивные, кто-то живет одним днем и сиюминутными целями... В целом, конечно, на моем дальнейшем формировании все это сказалось.
«ЧЕЛОВЕК ИЗ ИЗВЕСТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НОЧАМИ ДЕЖУРИЛ ОКОЛО МОЕГО НОМЕРА И, БЕДНЫЙ, НЕ ВЫСЫПАЛСЯ»
— Это правда, что однажды в Турции к вам заявилась целая делегация из «Фенербахче» с чеком на полтора миллиона долларов?
— Если точнее, мне предложили три миллиона турецких лир. Это произошло в Стамбуле в 77-м году, но вы же помните, какие в Союзе тогда были законы. За границей нас всюду сопровождали люди из известной организации, так вот, один из них (а у него это была первая такая ответственная поездка) ночами дежурил около моего номера...
— ...на всякий случай...
— ...и, бедный, не высыпался. Я его успокоил: «Ну что ты...».
— Тем не менее мысль нехорошая закралась?
— Нет, вы знаете, даже секундный соблазн не появился. Сказалось, наверное, воспитание...
— ...патриотизм...
— В то время он был, и я не помню, чтобы кто-нибудь из моих товарищей — имею в виду футболистов — позволил себе уехать, где-то остаться. Да, многие люди искусства...
— ...становились перебежчиками, невозвращенцами...
— ...но у нас таковых не было. Все-таки и будни, и праздники проводили мы в коллективе, где фальшь любая заметна, где слабые и сильные стороны характера не скроешь, поэтому, хотя это были огромные деньги, у меня даже грамма сомнения не возникло. В первую очередь я подумал о семье, о родителях, о брате, к тому же уже не был холостяком: шел первый год моей женатой жизни.
— Понятно: сваты из «Фенербахче» пришли просто не вовремя...
— (Смеется). Наверное. Вот лет бы через 10-15...
— В финале Кубка СССР 79-го года вы не реализовали решающий послематчевый пенальти, из-за чего московские динамовцы проиграли тбилисцам. Что в тот момент вы почувствовали?
— Это, наверное, был один из самых страшных дней в моей жизни, одно из самых горьких разочарований... Представьте: 100 тысяч зрителей, «Лужники», финал Кубка. Основное время — 0:0, в дополнительное — счет так и не изменился, пенальти. Иду к мячу и думаю: «Пан или пропал!».
— Коленки дрожали?
— Конечно. Представляете: если я не забью, мы проиграем?
— Не представляю...
— Когда мяч пролетел мимо ворот, мне показалось, что сейчас земля уйдет из-под ног. Весь стадион, все 100 тысяч разочарованно ахнули...
— Они же за москвичей болели...
— Ну, ясное дело... Убитый горем, пришел в раздевалку, а что ощущал, передать сложно...
— Никто из партнеров ничего не сказал?
— Нет, да и что тут скажешь — это...
— ...футбол...
— Что интересно, в своей карьере я достаточно много пенальти не забивал: в полуфинале, в финале...
— Привыкли с игры...
— (Улыбается). На поле я все-таки чересчур был эмоциональным, и в какой-то степени это мешало. Мне легче было вколотить гол не тогда, когда почти никто не препятствует, а в единоборствах, в ситуациях сложных — это была моя стихия. Естественно, поражение, да еще по своей вине, пережить было трудно, тем не менее все прошло, и уже в 84-м году я полностью реабилитировал себя.
«КОГДА МАЛОФЕЕВ ПОСМЕЛ МЕНЯ ЗАМЕНИТЬ, Я ЗАКОНЧИЛ ИГРАТЬ»
— В советском футболе был еще один сверхэмоциональный тренер, который проповедовал искренний футбол, — Эдуард Малофеев. (Он даже, представляя себя на поле, бил, помню, по лавкам запасных ногами). Возглавив московское «Динамо», Малофеев однажды вас заменил, и говорят, этот его поступок настолько вас возмутил, что вы просто покинули клуб...
— Начнем с того, что я не признавал ни его методы, ни само понятие «искренний футбол»...
— ...так и не расшифрованное...
— Этой туманной формулировки я просто не понимал, и разумеется, когда он посмел меня заменить...
— ...хорошо как сказали: «Посмел меня заменить»!..
— ...я закончил играть, хотя на тот момент был лучшим бомбардиром команды...
Понимаете, когда отношения не сложились и доверия к человеку нет, возникает антагонизм. Конечно, уже и работать не хочется — все замирает...
— Нодар Парсаданович Ахалкаци сразу же пригласил вас в тбилисское «Динамо»...
— Да, но спустя полгода.
— Там получилось?
— Вполне. Я за тбилисцев 12 матчей провел...
— ...и забивали?
— А как же! В то время коллектив у нас замечательный подобрался: Володя Гуцаев, Челебадзе, Шенгелия, Чивадзе, Сулаквелидзе — целая плеяда опытных игроков, и мы очень неплохо шли: на первом, втором месте... Увы, в середине сезона я получил серьезную травму, которая не позволила продолжать выступления, — из-за нее и закончил.
— Завершив карьеру игрока, вы оказались на финансовой мели и в какой-то момент начали — для меня это стало открытием! — писать очерки о футболе в газеты «Советский спорт» и «Футбол — хоккей»...
— Было такое...
— Неужели ради гонораров?
— Совершенно верно.
— То есть элементарно выживать приходилось?
— Во-первых, нужно было не упасть духом и как-то определиться с дальнейшей судьбой. Выбор предстояло сделать в пользу либо юриспруденции, либо спорта, либо коммерческой деятельности, ростки которой начали тогда пробиваться, и у меня, кстати, были хорошие предложения во всех трех направлениях. Тренерскую стезю я выбрал благодаря случаю. Весной 1985-го мы играли в Австрии полуфинал Кубка кубков...
— ...с венским «Рапидом»...
— ...да, и после первого тайма выигрывали 1:0, а у Александра Александровича Севидова была манера советоваться с игроками, с капитаном команды. Он подошел ко мне, и я высказал мнение, что нужно сделать такие-то замены.
— Он выслушал вас без обид?
— Наоборот, это было нормально, естественно. Изнутри коллектива видно же, кто не тянет, однако Севидов удивился: «Да ты что!». Мы, мол, ведем 1:0, какие сейчас могут быть замены? «Вы меня спросили, — сказал, — я вам ответил». Во втором тайме один из этих ребят делает два пенальти в наши ворота, а второй ошибается, и в итоге мы проигрываем 3:1, хотя Александр Александрович поменял-таки и одного, и второго.
Я, если честно, как-то не придал тогда этому значения: была игра, эмоции и все остальное, а на следующий день мне позвонил начальник команды: «Главный тренер просит зайти». (После матча у нас было два выходных, потому что ждали рейс на Москву). Вхожу, а он сразу: «Присядь! Советую тебе задуматься о тренерской деятельности»...
— Какой молодец!
— Мне между тем это вообще никогда в голову не приходило. «С чего вы взяли?» — спрашиваю. «Ну, ты подумай», — услышал в ответ. Все, но мысль зародилась...
— Представляю, как вы ночами писали очерки о футболе...
— Во-первых, когда по какому-то матчу или по какой-то теме просили высказать свое мнение, мне самому интересно было попробовать. Излагал свои мысли на этот счет на бумаге, а редактировал текст, безусловно, квалифицированный журналист — что-то и добавлял. Вот такой был совместный труд.
— Ваше преимущество заключалось в том, что знали футбол изнутри...
— Конечно, помогала практика игрока, к тому же тренерскую деятельность начал с самого низа, то есть с детской спортивной школы, а после Высшей школы тренеров принял команду первой лиги, которая там ни шатко ни валко 20 лет прозябала...
— Под вашим руководством из аутсайдера «Спартак» (Орджоникидзе) вскоре превратился в лидера и через два года завоевал путевку в высшую лигу...
— Нужно было пройти все этапы, потому что на каждом из них получаешь абсолютно новые ощущения. Когда, будучи игроком, я представлял свою тренерскую деятельность, у меня одно мнение было, стал работать с детьми — оно изменилось в корне. Это, признаюсь, продолжается до сих пор: каждый день приносит мне что-то новое. Подходы изменяются по мере развития футбола, совершенствования тактики, с учетом поставленной цели и конкретной команды — иными словами, я постоянно учусь.
«ЧЕМПИОНАМИ РОССИИ МЫ СТАЛИ ПРИ ГОДОВОМ БЮДЖЕТЕ В 3,5 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ, — ЭТО РЕАЛЬНЫЙ ФАКТ»
— В 95-м году вы совершили маленький подвиг, когда «Спартак-Алания» под вашим началом стал чемпионом России. Представляю, какой праздник был в Осетии — вы и до этого были национальным героем, а стали им, очевидно, вдвойне...
— Приятные были минуты! Тогда ведь действительно невозможно было поверить, что выиграть национальное первенство России, преодолеть гегемонию московского «Спартака», реально, тем более команде из провинции, — но удалось! Президентом республики в ту пору был Ахсарбек Хаджимурзаевич Галазов — великолепный руководитель, который очень большое внимание уделял футболу. Могу вам признаться, что чемпионами России мы стали при годовом бюджете в 3,5 миллиона долларов, — это реальный факт.
— Кому теперь рассказать?
— (Улыбается). Видите, как получилось... Состав подобрался хороший, из молодых: они очень интересно, азартно играли, но, естественно, будущее «Алании» оказалось несколько скомканным. Все-таки, чтобы выступать стабильно, необходима такая инфраструктура, как у киевского «Динамо», — вот тогда клуб будет подтверждать класс из года в год, а там на тот период ничего, кроме собственно коллектива, не было.
— Сегодня самая главная ваша вершина — победа в Кубке УЕФА с ЦСКА, но хочется верить, что еще больших высот вы достигнете с киевским «Динамо»...
— Спасибо, я тоже на это надеюсь.
— Команда ЦСКА, которую вы возглавляли столько сезонов, стала яркой страницей вашей тренерской биографии — чем особенно она вам запомнилась?
— Ну, когда семь лет работаешь в одном коллективе, с одним президентом клуба, вы уже не только деловые партнеры, но и одна семья, ваши отношения из дружеских переходят в какой-то степени в родственные, тем более что за эти годы сделано, к счастью, немало. За счет нашего трудолюбия и, так сказать, с помощью Господа Бога, нам удалось много титулов выиграть, множество молодых талантливых игроков выросло, чье имя и репутация нынче ценятся в европейском футболе. Это часть, причем очень хорошая, моей жизни, и я с большим удовольствием всегда ее вспоминаю.
— Представляю, как скрежетали зубами некоторые ваши коллеги, когда около года одновременно с ЦСКА вы возглавляли и сборную России, но особых лавров, к сожалению, на этом посту не снискали. Мне вообще рассказывали, что, командируя своих игроков в сборную, главные тренеры некоторых команд говорили им: «Ты особо там не выкладывайся — зачем авторитет Газзаева укреплять?»...
— (Удивленно). Да? Я, если честно, об этом не слышал и не думаю, что такое возможно, — разве что на уровне слухов и домыслов. Я, кстати, считаю этот период плодотворным. Когда принял сборную, нужны были революционные шаги. Подчеркиваю: не эволюционные, а именно революционные...
— ...но вам же не привыкать!
— Да, я в этом отношении человек достаточно смелый. Дело в том, что в сборной было много возрастных игроков, а следовало подумать о перспективе, и я ввел в состав большую группу молодых ребят: братьев Березуцких, Игнашевича, Алдонина, Аршавина, Кержакова, Павлюченко...
— ...на минуточку!
— Я всех перечислил? Позже Акинфеева добавил, плюс Жирков, Анюков, Колодин... Это был костяк молодежки, которую в 2001 году возглавлял. Конечно...
— ...опыта им не хватало...
— Да, потому что в молодости есть яркость, а вот стабильности недостает, но в целом, считаю, этот шаг был абсолютно правильным — требовалось просто время, чтобы освоиться. В итоге в том отборочном цикле команда попала на чемпионат Европы, и хотя там, к сожалению, выступила неудачно, начало уже было положено, и следовало двигаться в этом направлении до конца. Как получилось бы в результате, гадать не буду, но я понимал, что одновременно работать в сборной и в клубе невероятно сложно: ответственность и здесь, и там колоссальная, и везде надо только выигрывать. Это был мощный психологический груз, поэтому я и решил отказаться от сборной и сосредоточиться на клубе, в чем был абсолютно прав: мы выиграли в том году чемпионат России.
«ИГРОКАМ Я СКАЗАЛ: «У ВАС ЕЩЕ ЕСТЬ 45 МИНУТ, ЧТОБЫ СТАТЬ ГЕРОЯМИ РОССИИ»
— Закономерность: мало кому из классных игроков удается стать замечательным тренером, а вот из середнячков наставники зачастую отличные получаются...
— Так и есть.
— Вы исключение из этого правила — и футболист милостью Божей, и тренер: в какой же из двух ипостасей легче и интереснее?
— Понимаете, будучи игроком, отвечаешь лишь сам за себя, а тренером — практически за весь коллектив (не только за футболистов), с которым работаешь. Ответствен перед работодателем, президентом клуба, да что там — перед миллионами людей, ведь от тебя зависит их моральное состояние, поэтому роль руководителя тут гораздо ответственнее, но и интереснее. В любом случае эту профессию, с ее положительными моментами и неизбежными разочарованиями, нужно любить, и если ты стремишься как следует ей овладеть, и плюсы ее принимаешь, и минусы. Я, например, — искренне говорю — получаю от нее огромное удовольствие.
— Некоторые футболисты — ребята совсем непростые, и когда тренер в сердцах укоряет их: дескать, ну как же ты не забил с 15-ти, предположим, метров? — желая его подкузьмить, могут сказать: «Валерий Георгиевич, я что-то не совсем понимаю, как это, — покажите». Сможете показать?
— Если понадобится — без проблем, хотя ко мне никогда с такими просьбами не обращались.
— Вы тем не менее в состоянии сегодня прицельно и результативно пробить по мячу?
— Думаю, еще да.
— Ноги помнят?
— Конечно.
— Система подготовки команд, которые вы возглавляли, всегда была продумана до мелочей. Эта основательность — часть вашего внутреннего состояния, неотъемлемая черта характера?
— В принципе, каждый человек должен быть подтянут и дисциплинирован как на работе, так и дома, наверное, ведь что такое хорошая семья? Это когда жена знает свое место, дети — свое, муж — свое, и когда все по полочкам разложено, семья крепкая, в ней любящие родители и дети.
То же и в спорте. Болельщики приходят на стадион в основном только в субботу или в воскресенье, чтобы получить удовольствие от игры, посмотреть на любимых звезд и свою команду — они не видят, как работают футболисты всю неделю, какие адские получают нагрузки. Почему я это говорю? Потому что усиленно тренируются эти ребята практически ежедневно и круглогодично. Единственный выходной, который они могут провести с семьей, — день после игры, а потом снова будни, идет подготовка к следующему матчу, и в течение всего сезона необходимо, чтобы игроки находились в оптимальном функциональном состоянии.
При этом не забывайте: они живые люди, и у них есть не только сильные стороны, но и слабости. Задача тренера — сохранять в команде на протяжении года хороший эмоциональный настрой, чтобы ребята показывали стабильный результат. Целая наука!
— Валерий Георгиевич, а что для тренера главное — быть хорошим психологом или досконально разбираться в тонкостях игры?
— Безусловно, быть специалистом в своей области необходимо, но сегодня без знания психологии — это, наверное, основа основ! — придется непросто.
— Ребята, которые под вашим началом играли, все как один утверждают, что ваша главная отличительная особенность — умение настроить команду на достижение результата прежде всего психологически. Что, если не секрет, вы говорили футболистам ЦСКА в перерыве финального матча на Кубок УЕФА, который поначалу для вас не очень хорошо складывался?
— После первой игры я понял, что у нас есть шанс. Конечно, если уж так, откровенно, это сложно было представить, потому что играли финал на поле соперника, на его родном стадионе, а когда 50 тысяч зрителей на трибунах неистово болеют против тебя...
— ...хуже не придумаешь!
— Да, тем не менее финал есть финал, и, как правило, игроки на это внимания уже не обращают. После первого тайма мы проигрывали «Спортингу» 1:0... Я сказал: «У вас еще есть 45 минут, чтобы стать героями России», и когда произнес эти слова, у самого дрожь по телу пошла...
Людей как-то надо было взбодрить. «Вы играете замечательно, — подытожил. — Чувствую, второй тайм будет совсем другой».
— Этого оказалось достаточно?
— Вполне: мы в результате победили со счетом 3:1. Знаете, в таких матчах лишние слова не нужны абсолютно...
— ...они — лишние...
— Совершенно точно, поэтому фразы необходимы достаточно емкие, но очень короткие.
— Кто вы для своих подопечных: диктатор или отец родной?
— Думаю, прежде всего требовательный человек, ответственный перед теми, кто пригласил меня на работу и поставил передо мной задачу, поэтому требую такой же ответственности от игроков.
— Ваше кредо — кнут, пряник или кнут и пряник?
— Не думаю, что сегодня так можно ставить вопрос. Я за честное отношение и дисциплину во всех аспектах при правильно построенной тренировочной работе. Если дисциплины не будет, не будет ничего. Что я имею в виду?
Дисциплина подразумевает соблюдение как командных требований, так и бытовых. Никто в личную жизнь футболиста вмешиваться не собирается (я считаю, что это неправильно, и никогда такими вещами не занимался), но есть время, когда человек должен тренироваться и готовиться к играм, — оно священно, поэтому от всех лишних моментов, которые мешают подготовке, следует уходить и работать соответственно. Особенно в таких больших клубах, как ЦСКА и «Динамо» (Киев), перед которыми задачи — с учетом традиций, бренда и всего остального — всегда стоят сверхамбициозные.
— В одном интервью вы признались: «По ночным клубам не хожу, но игрокам своим не запрещаю»...
— Ну да — они же молодые ребята, живые, повторюсь, люди. То, что им хочется на дискотеке потанцевать, — нормально, но если оттуда их выносить будут — понимаете? — это неправильно. Мера должна быть везде и во всем. Я не только не запрещаю футболистам развлечения, наоборот — с точки зрения их эмоционального состояния даже приветствую, но еще раз повторю: не до такой степени, чтобы человек не мог уйти с танцплощадки самостоятельно.
«МОЖЕТЕ НЕ ТРЕНИРОВАТЬ КОМАНДУ ВООБЩЕ, НО ПОБЕЖДАЙТЕ!»
— После поражения ЦСКА в Кубке УЕФА от «Пармы» вы молча, по свидетельству очевидцев, вошли в раздевалку, взяли со стола два апельсина, не говоря ни слова, выжали их и вышли. Это психологический ход был или эмоции?
— Ну как? Просто эти фрукты увидел — они на столе лежали...
— ...некстати...
— Да... Когда шел в раздевалку, меня действительно переполняли эмоции: при счете 2:1 мы за две или три минуты проиграли 3:2. Нас даже ничья устраивала — мы выходили в следующий этап...
— ...кошмар!..
— ...и конечно, за такой промежуток времени все потерять надо было суметь (я легко потом представлял, как «Бавария» могла за две минуты проиграть Лигу чемпионов). Понимаете, на душе кошки скребли... Очень хотелось что-то такое сказать, эмоции выплеснуть, но потом, когда выжал апельсины, посмотрел на то, что от них осталось, руки помыл и ушел восвояси.
— Вот так и Фергюсону, думаю, очень хотелось чем-то в Бэкхема запустить, и он это сделал. Вы в раздевалке никогда ни в кого ничего не швыряли?
— Случилось один раз, но это все — не будем конкретизировать.
— Есть точка зрения, что наши тренеры (имею в виду представителей России, Украины и постсоветского пространства вообще) отстают от европейских, — вы с ней согласны?
— Ну нет, так категорично я бы не заявлял. Уверяю вас, тренерская школа у нас достаточно сильная, хотя, естественно, сегодня об этом говорить сложно. В Италии, например, мы знаем двух-трех грандов: Капелло, Липпи, ну, может, еще Манчини и Анчелотти — больше имен нет.
В России то же самое: есть несколько мэтров, которые выделяются, — Романцев, Семин — и такая же ситуация в Украине. Разумеется, после ухода такой глыбы, как Валерий Васильевич Лобановский (царствие ему небесное!), здесь произошел большой разрыв...
— Провал!
— Тех, кто пришел после него, сравнивают с Лобановским, с его методами и результатами, но этот человек оставил огромный след не только в истории киевского «Динамо», но и европейского, и мирового футбола, и столь яркие индивидуальности к тому же большая редкость. Конечно, после таких достижений, как были у киевского «Динамо», у «Шахтера», который недавно выиграл Кубок УЕФА, все остальное меркнет. Требования уже совершенно другие...
— ...планка иная...
— ...поэтому складывается иногда впечатление, что тренеров нынче нет, но и с критикой в наш адрес согласиться могу. Чтобы классным тренером стать, необходимо много ездить, учиться, смотреть...
— ...и наверняка впитывать...
— Вот именно! От молодых специалистов, которые только начинают свой путь, я часто слышу, что они, дескать, все знают, умеют... Позиция, конечно, хорошая, но все время, мне кажется, надо что-то искать, высматривать, анализировать — то есть расти. Меня вот на протяжении пяти лет ежегодно приглашают на форум тренеров элитных клубов, куда приезжают лучшие специалисты мира и Европы. Они, между прочим, много интересного рассказывают...
— ...делятся опытом...
— Безусловно. Эта встреча в швейцарском Ньоне, где находится штаб-квартира УЕФА, длится два дня, но дает такой позитивный заряд! Рассматриваются все стороны нашей работы, вплоть до рекламы на футбольных полях — дело в том, что она, особенно движущаяся, отвлекает ребят от игры.
— Даже так?
— Ну конечно. Допустим, игрок ведет мяч, и вдруг смена картинки или появляется мчащаяся машина. Естественно, чисто визуально она перетягивает внимание, и тренеры справедливо настаивают, чтобы такой рекламы во время матчей не было. Обсуждают также судейские, тактические, технические вопросы, спорят о стратегии развития современного футбола...
— Тонкости и нюансы, которые нигде больше услышать нельзя...
— Абсолютно! Потом все скрупулезно анализируется, передается в соответствующие комитеты УЕФА и ФИФА, которые с учетом наших пожеланий выносят уже свои какие-то постановления — разве это не интересно? Разве не полезны семинары и практические занятия? Сейчас многое ведь меняется, и та система подготовки, которой я, например, пользовался еще 5-10 лет назад, устарела. Сегодня у меня совсем другая — по времени, по качеству, по комплексу упражнений и всему-всему остальному.
— Надо уметь меняться, правда?
— Совершенно верно! Человек вообще должен меняться, пополнять багаж знаний, вплоть до того, чтобы разбираться в политических и экономических вопросах, которые в той или иной стране есть. Да, и это надо учитывать, чтобы лучше организовать подготовку, а еще надо помнить, что к нам всегда одно требование: мы должны давать результат.
— Вот как хотите, так и давайте!
— Можете не тренировать команду вообще, но побеждайте!
P. S. Редакция «Бульвара Гордона» благодарит киевский отель «Intercontinental Kyiv» и его генерального директора Леона Ларкина за помощь в организации интервью.
Дмитрий ГОРДОН
