Йожеф Сабо: "Прилетел я в Киев - ни одна собака не встречала!"
По просьбе "Футбола 24" знаменитый полузащитник сборной СССР Йожеф Сабо вспоминает самые интересные моменты английского Мундиаля 1966 года.
- Йожеф Йожефович, на чемпионате мира-1966 жребий подбросил сборной СССР команды Италии, Чили и Северной Кореи. Как восприняли этих соперников в Союзе? Каковы были настроения?
- Помню, корейцы тогда произвели фурор. Говорили, что они обыгрывают всех. Нам же пришлось с ними играть в первом туре. Понимаете, это был Советский Союз, поэтому настрой был примерно таким: "Нужно отдать все силы для победы". Вот мы и победили - 3:0. Победили легко, могли и больше забить, потому что настрой на игру был очень хорошим - не возникло никаких проблем. Но это я забежал вперед...
Какой была реакция на жеребьевку? Мы нормально отреагировали, а вот руководство, как и сегодня, зависело от результата. Я помню, что мы долго готовились к этому чемпионату мира. Находились на сборах в Европе, на длительное время отделившись от клубов, играли товарищеские матчи. Что касается настроений - повторюсь - был Советский Союз: "Давай! Вперед! Только победа!" И больше ничего.
- Где конкретно футболисты СССР проходили тренировочные сборы?
- Помню, были в Швеции, где сыграли спарринг с их национальной сборной. Другие европейские страны сейчас уже трудно вспомнить. Но играли мы много, в том числе и с клубными командами. Наша сборная объехала также всю Южную Америку, я изучил весь континент. Если взять его карту, закрыть глаза и тыкнуть туда пальцем - везде я был. Нас там уже всех начали узнавать. Когда сейчас читаю, что Фоменко не захотел поехать туда со сборной Украины, то удивляюсь.
В Англию мы приехали заранее. Я только помню, что в Дареме (это под Сандерлендом) наша сборная поселилась в школе. Не в отеле, а в обычной школе - в общежитии для учеников. Готовили нам в школьной кухни. Поэтому условий никаких не было. Ну а чемпионат мира - как чемпионат мира (улыбается).
- В каких условиях жили другие команды?
- Я не знаю, в каких условиях жили другие сборные. У нас же был режим экономии. Кто за него отвечал - я не в курсе. Правда, в школьной столовой нам готовили борщ.
- Ваше место в сборной команде Николая Морозова было железобетонным или на поездку в Англию претендовал ещё кто-то?
- В 1966 году у меня уже не было конкурентов, как таковых. Я был единственным из киевлян, кто имел безоговорочное место в составе. В Москве я получал стипендию - она выплачивалась только одиннадцати футболистам-сборникам. Это были 350 рублей, и я считался основным футболистом. Вы же помните, что мы сыграли два матча: после корейцев победили итальянцев - 1:0, Численко забил гол. Перед третьей игрой мы гарантировали себе первое место, поэтому с Чили играл второй состав - нам дали отдохнуть. С чилийцами проявил себя Поркуян, и уже на следующий матч, который Союз играл с венграми, именно его поставили в основной состав. Мы победили - 2:1, вы же помните. Венгрия также произвела фурор, ведь обыграла Бразилию, поэтому было сто-о-олько разговоров! Вышли венгры против нас и думали, что они - короли, сейчас нас порвут. Но у них ничего не получилось. Вы же помните: мы вели 2:0, хотя потом один всё-таки пропустили. Был небольшой мандраж, но, тем не менее, СССР победил и вышел в полуфинал.
- Общеизвестно, что своим происхождением ваши корни уходят в Венгрию. Как к вам во время этого матча относились игроки соперника - с уважением, или, возможно, какая-то неприязнь ощущалась?
- Что вам сказать... Я понимаю, что вы хотите из меня вытащить. Да, я - венгр. Ещё перед Кубком мира у меня были предложения, чтобы переехать в Венгрию. Приезжали посланцы, которые агитировали сменить гражданство, обещали безумно большие контракты. Но я боялся. Дело в том, что имел приглашения не только в Венгрию, но и в Шотландию, Германию и т.д.. Но вы же понимаете, что это был Советский Союз. А у меня была мать, пятеро братьев, которые ещё тогда были живы. И если бы я уехал, можете себе только представить, что бы с ними случилось. Их бы арестовали, или ещё что-то. Поэтому я на все приглашения отвечал отказом.
Во время четвертьфинального матча венгры кричали, что я "предатель", "москаль". Вот так вот. А после игры они вообще не захотели со мной разговаривать. Было много оскорблений, нецензурной лексики... Всё потому, что я в свое время не захотел перейти на их сторону. Они не понимали, что есть люди, которые из-за меня могут пострадать.
- Союз, кстати, стал первой командой на том Кубке мира, которая гарантировала себе досрочный выход в плей-офф. Как-то отметили приятное событие?
- Да никак, ради Бога! (Пауза) Я уже неоднократно давал интервью о том, что когда мы проиграли в полуфинале немцам - там судейство было даже не безобразное, а однозначно лишь в одну сторону. Врезался в память момент, когда я сделал передачу Поркуяну и Поркуян вышел один на один - его в штрафной не то что "срезали", его "убили". Просто "убили"! Нужно было давать "11 метров", к тому же прогнать защитника с поля. Но свисток судьи молчал. После этого момента зрители стали болеть за нас. Яшин пропустил - не знаю, каким образом - удар Беккенбауэра метров с 30-35. Мяч летел по центру ворот, но Яшин пропускает. Меня часто спрашивают об этом, но я до сих пор не понял: как мог такой вратарь пропустить этот мяч. В то время всевозможные были разговоры.
А игра была равной - мы создавали моменты, они создавали. Вы знаете, что в этой игре я получил травму. У Поркуяна был момент, но он не забил метров с пяти. Валерий наверняка помнит этот эпизод. Тем не менее, Численко удалили, а я, находясь на поле, уже ничего не мог поделать. Прихрамывал там - на левом фланге, просто простаивал. Такие вот были дела...
- Вы упомянули, что публика, увидев предвзятость в действиях арбитра, начала болеть за Союз. А как в других матчах СССР распределялись симпатии болельщиков?
- Могу сказать, что мы своей игрой всегда делали так, что болельщики нам симпатизировали. В то время практики коллективного выезда фанов ещё не было. За нас очень часто болели, потому что итальянцев, например, мы переиграли однозначно, а нейтральный зритель всегда болел за Футбол. У нас хорошая команда была, трудолюбивая. Справа играл Пономарев, был Шестернёв, Хурцилава, слева - Данилов. Я играл, Воронин, Хусаинов, Численко, Малофеев, Банишевский... То есть, вот такой основной состав. Не скажу, что это была звездная команда, зато - трудолюбивая. Играли с одним форвардом - Банишевским. В центре у нас было пять человек: тот же Численко, который обслуживал правый фланг, тот же Хусаинов, который работал на левый фланг. А затем появился Поркуян - я уже даже не помню, вместо кого. То ли вместо Малофеева играл Поркуша, то ли... Играл с отходом назад при атаках соперника. Имел хорошую скорость. Словом, команда, как говорится, смотрелась.
- За Валерием Ворониным закрепилось прозвище "Ален Делон". Действительно ли он соответствовал всем критериям с джентльменского набора секс-символа 1960-х?
- Да, он был очень симпатичный парень. Надлежащим образом одевался. Ну и футболистом был хорошим. Очень хорошим! Мы с ним играли в средней линии - он умел делать всё, был филигранным исполнителем. Единственный минус Воронина - он немного выпивал. За пределами футбольного поля были проблемы с дисциплиной. Мог ночью поехать куда-то. Когда бывали за рубежом, Воронин ночью уходил, а под утро возвращался.
- С кем вы дружили в сборной?
- Да так, особенно - ни с кем.
- Как вас встретил Союз после возвращения из Мундиаля?
- Вы понимаете, я уже давал интервью и говорил, что даже не досада сейчас берет, а так... Смотришь на футболистов, когда те выигрывают матч - их встречают, на руках носят. А мы? Помню, получили бронзовые медали, прилетели в Москву, а нас, игроков из других городов Союза, никто не встретил. Встретил разве что администратор сборной (один из администраторов), посадил в старенький автобус (тогда были ЗИЛы), и из Домодедово нас повезли во Внуково по окружной. Оттуда мы разлетелись - кто в Тбилиси, кто в Киев, кто - в Минск. Прилетел я в Киев - никто не встречал. Ни одна собака не встречала! (Горько улыбается).
Хотя я был единственным, кто получил медаль. Почему? Потому что СССР вручили только одиннадцать медалей. Руководство решило Поркуяну не давать, потому что он - не основной футболист сборной. Я эту медаль получил, потом сдал ее в музей спортивной славы. До сих пор она находится в спорткомитете - это единственная в Украине медаль с чемпионатов мира. Между прочим, как раз планирую ее забрать.
- Так что, в Союзе были недовольны четвертым местом сборной? Ожидали победы?
- (Смеется) Не знаю. Наверное, да. Думали, что мы обязательно должны победить.
- То есть, от федерации игрокам не досталось ни квартир, ни машин?
- О чем вы говорите! То, что давали - давали в Киеве. Давал Щербицкий. Все финансовые помощи, а также машины, раздавал только он. Что такое "машины раздавал"? За наши деньги, конечно, но без очереди. Вы же знаете, что купить "Волгу" у нас было нереально - только с разрешения ЦК. Мы зарабатывали неплохо. Я, например, ежемесячно получал 350 рублей в спорткомитете. Плюс - около 500 рублей мне выплачивали в Киеве, как офицеру. Словом, я получал приличные деньги, поэтому мог себе позволить машину. Ещё до Кубка мира мы объездили много стран - в Швейцарии были, Швеции, Италии - играли и зарабатывали. Поэтому там я купил сертификаты за валюту. В нашем посольстве в Лондоне я оплатил, помню, 1250 фунтов. Мне дали сертификаты, я поехал в Союз, потом в Москву - и там купил "Волгу". А Щербицкий - да - давал нам квартиры в Киеве, назначал премии. Когда он выписывал эти премии - по 500 рублей - то вносил в список не только футболистов, но и представителей других видов спорта.
- Когда спортивные делегации из Союза отправлялись за границу, к ним прикрепляли неких агентов, сопровождавших на каждом шагу...
- Было такое. Куда бы мы не ездили - везде ходили за нами по пятам один или два человека. Зачем скрывать, если это действительно было. Они нам не разрешали ходить в одиночку - только втроем-вчетвером можно было гулять по городу. Так мы жили!
