Поркуян: "Я не хотел в "Динамо". Но тут позвонили из приемной Щербицкого..."

В 1966 году сборная СССР на чемпионате мира в Англии добилась своего наибольшего успеха - заняла четвертое место и вместе со сборной Португалии получила бронзовые медали. Неожиданно блеснул новичок - 21-летний Валерий Поркуян, заявленный на турнир в самый последний момент. Он забил четыре гола и стал лучшим бомбардиром команды.

В том году Валерий Поркуян стал играть в киевском "Динамо" под руководством Виктора Маслова. Трижды подряд он становился чемпионом Советского Союза, завоевывал Кубок страны. Потом снова вернулся в "Черноморец". Входил в сборную СССР на чемпионате мира 1970 года в Мексике. Играл за днепропетровский "Днепр", который возглавлял Валерий Лобановский. В высшей лиге провел 208 матчей, забил 43 гола. С 1994 года работает тренером-селекционером одесского "Черноморца".

- Вы - участник двух чемпионатов мира и на одном из них здорово себя проявили. У вас была в юности мечта - когда-нибудь попасть на мировой футбольный форум?
- Свои мечты я определял поэтапно. С малых лет подружился с мячом. Развивал в себе выносливость, прыгучесть, учился бить не только с правой, но и с левой ноги. Играл с ребятами во дворе, на полянах за городом - туда не шли, а бежали пять километров вместо разминки. Когда в 14 лет начал заниматься в детской школе при кировоградской "Звезде", мечта была - попасть в эту команду, которая выступала в классе "Б". Потом поставил цель - играть в высшей лиге. И эта мечта осуществилась, когда меня пригласили в одесский "Черноморец". Что дальше? Выступать за сборную СССР! Вот так потихоньку и дошло до чемпионата мира.

- В цепочке ваших мечтаний вы не назвали киевское "Динамо"...
- А я и не хотел туда. Я и так играл в высшей лиге, в основном составе, хорошо зарекомендовал себя. Меня в "Динамо" затащили силком.

- Вы не первый футболист из провинциального клуба, кто так говорит. Как это происходило в вашем случае?
- Меня пригласили в олимпийскую сборную, которую тренировал Гавриил Дмитриевич Качалин (с именем Качалина связаны самые значительные достижения сборной СССР - победы на Олимпийских играх в 1956 году и Кубке Европы в 1960 году. - Авт.). Наверное, Киев следил за моей игрой.

Помню, "Черноморец" играл с киевским "Динамо". За одесситов тогда выступал опытный Валерий Лобановский. И я, молодой нападающий, бегал рядом с ним. Киевляне после первого тайма вели - 2:0. После перерыва Василий Турянчик отправил мяч своему вратарю. Надо было бы посильнее, а он послал так, что я перехватил, отдал Лобановскому, и тот щечкой забил мяч. А в конце игры Володя Дерябин метров с 30-ти, если не дальше, вколотил мяч в самую "девятку", и счет сравнялся. Так игра и закончилась.

После этого селекционеры "Динамо" стали за мной бегать, приглашать в Киев. Были настойчивы. После одного из матчей в раздевалку принесли телеграмму от род­ственников из Кировограда: "Приезжай срочно. Бабушка очень больна".

- Поверили?
- Ну как поверил? Я и так после каждой игры туда ездил. Бабушке было за 80, мало ли что? Сел вечером на поезд и утром уже был в Кировограде. А там дома меня ждали представители "Динамо", снова начали уговаривать. Я твердил одно: "Не хочу!". Где-то около часа сидели, беседовали. Предупредили: "Подумайте, вам будут звонить". А сезон еще длился. Я сказал: "Доиграю до конца, а там будет видно". Закончился сезон, я снова отказался: "Не хочу, и все!".

Меня вызвали в Федерацию футбола: давайте, мол, переходите в "Динамо". Начали немножко попугивать. Я взвился: "Будете пугать, уйду в московский "Спартак", меня туда тоже звали!". Со мной был тренер Матвей Леонтьевич Черкасский, они ему говорят сердито: "Забирайте его и уезжайте!".

Возвращаюсь в Одессу. Первый секретарь обкома партии Михаил Сафонович Синица меня похвалил за то, что я устоял, не поддался на столичные соблазны, назвал патриотом Одессы. А через какое-то время в его кабинете раздался звонок сверху - из приемной самого Владимира Васильевича Щербицкого от его представителей, которые заявили: "Поркуян должен играть в киевском "Динамо"!". И Синица сказал: "Валерий, раз в Киев приглашают, надо ехать. Но если что-то не получится, мы тебя всегда будем ждать".

- Вы действительно могли перейти в московский "Спартак"?
- Я не хотел уходить ни в "Спартак", ни в "Динамо"! Когда карьера моя только начиналась, приглашали и в ЦСКА (Всеволод Бобров), и в московское "Торпедо" (Валентин Иванов). Но меня все устраивало в Одессе, я полюбил этот город.

- Понятно, что если бы вы и на этот раз пренебрегли киевским "Динамо", могли бы быть большие неприятности...
- Я это понимал. Мне вручили билет на поезд в Киев. На вокзале меня провожал Валерий Лобановский.

- Он вас как-то напутствовал? Чему-то учил?
- Сказал: "Возможно, это твой шанс. Я тебе желаю удачи!". Обнял меня. Мы с ним вместе пришли в "Черноморец". Он видел во мне перспективу. Опекал, взял надо мной шефство, помогал. Подсказывал на тренировках, когда я делал неточную передачу. Мог и показать, как нужно проскакивать по флангам и отдавать мяч быстрее. Мне ж еще только 20 лет было!

- Лобановский рассказывал вам, почему с приходом в киевское "Динамо" Виктора Маслова он перестал попадать в основной состав?
- Потому что он был индивидуалист сильный. А Маслов хотел, чтобы он играл в коллективный футбол. И Лобановский понял его правоту, когда сам стал тренером. Я ж у него в "Днепре" играл. Когда он говорил игрокам, что надо быстрее избавляться от мяча, ему возражали: "Васильич, а почему вы сами не избавлялись, когда играли?". Он отвечал: "Просто я неправильно играл, а вы делайте, как я говорю, правильно: быстрее освобождайтесь от мяча и открывайтесь".

- Чем вам запомнился Лобановский как тренер?
- Он всегда был справедливым, честным. То, что обещал, всегда выполнял. Был человеком слова. Таким и запомнился.

- Какие размышления донимали под стук колес в поезде, который мчал вас к тому, о чем вы, очевидно, и не мечтали?
- Я думал: "Раз еду в "Динамо", значит, надо играть в основном составе". Только такие были мысли. Больше ни о чем.

"МОРОЗОВ КРИЧИТ: "ВПЕРЕД!", А Я БЕГУ НАЗАД. МЯЧ ОТ ВЕНГРА ЛЕТИТ В ПУСТЫЕ ВОРОТА, Я ЛОВЛЮ ЕГО НА ГРУДЬ. МЫ - В ПОЛУФИНАЛЕ ЧЕМПИОНАТА МИРА! С ПОЛЯ МЕНЯ ВЫНЕСЛИ НА РУКАХ"

- Как вас встретили в "Динамо"?
- Нормально. Команда как раз отправлялась на сборы, я там начал забивать. В официальных встречах впервые отличился в игре с ленинградским "Зенитом" в Киеве. Вася Турянчик прострелил после розыгрыша углового, и я с мячом влетел в ворота. Всего в чемпионате до турнира в Англии забил четыре мяча, два из них - минскому "Динамо". Накануне мне приснился сон, что я забью два гола, и он сбылся.

Играем в Баку с "Нефтчи". Вдруг приходит телеграмма: меня и Леонида Островского срочно вызывают в сборную, которая готовилась к чемпионату мира в Англии. Как потом стало известно, оставались две вакансии, и на тренерском совете мою кандидатуру предложил Гавриил Качалин. А возглавлял тогда сборную Союза Николай Петрович Морозов (известный советский тренер 60-70-х годов, при нем в сборной появились Виктор Банников, Анзор Кавазашвили, Василий Данилов, Муртаз Хурцилава, Владимир Пономарев, Йожеф Сабо, Анатолий Банишевский, а в "Торпедо" дебютировал Эдуард Стрельцов. - Авт.).

За 10-12 дней до чемпионата мы готовились в Швеции. Я в такую компанию попал! Лев Яшин, Альберт Шестернев, Валерий Воронин, Игорь Численко, Эдуард Малофеев... Это было счастье мое. Я и тут забил четыре мяча. Может быть, тогда тренер начал ко мне повнимательнее присматриваться...

И вот мы в Англии. На первые две игры в группе вышли опытные бойцы. Сборная СССР одолела сборные КНДР (3:0) и Италии (1:0). Следующая игра - со сборной Чили, которой наша сборная в 1962 году на чемпионате мира уступила в четвертьфинале. Тренерский состав решил выставить и тех футболистов, которые не играли, - Валентина Афонина, Эдуарда Маркарова, Славу Метревели, Виктора Серебряникова и меня.

Я проявил себя, забил два гола и, наверное, показал хорошую игру, потому что неожиданно перед четвертьфинальным поединком со сборной Венгрии мне дали успокоительную таблетку, как космонавтам перед полетом. А это значило, что я буду играть.

- Каких-то других препаратов (например, стимулирующих, которых тогда еще не могли выявить) вам не давали?
- Нет, нет, никаких возбуждающих средств. Нас же проверяли на допинг. После матча с венграми меня и Льва Яшина вызвали на проверку. Все было нормально, ничего не нашли.

- Вас вызвали как наиболее подозреваемых?
- Я был молодой, много двигался, носился, - может, что-то подумали. Венгры перед этим уверенно обыграли сборную Бразилии - 3:1. У них были блестящие мастера - Альберт, Фаркаш, Бене. Но с нами они начали игру осторожно. Первый гол на пятой минуте забил Численко. Я разыграл угловой с Малофеевым, чуть продвинулся к воротам и пробил.

Вратарь достал мяч, но не удержал, и Численко его добил. В начале второго тайма со стандартного мяч подал Сабо, я собирался ударить по нему головой, но в последнее мгновение он опустился, и я подставил "щеку" (это я сообщаю тем, кто говорил: "Вы же головой забили!", а я отвечал: "Нет, ногой", до спора доходило). Один мяч венгры отквитали и начали нас сильно прижимать. Мне пришлось отойти, чтобы помогать защите.

Морозов кричит со скамейки: "Валерий, вперед! Валерий, вперед!". Но обстановка получилась такая, что заставила меня вернуться назад. Бене наносит удар по воротам, мяч от Яшина отскакивает. Снова удар! А я уже стою в воротах, мяч попал мне на грудь, и я выбил его в аут.

Во втором тайме я по той стороне играл, где сидели запасные. Пробегаю мимо Морозова: "Ну что - вперед или назад?". А он: "Давай, играй, играй! Валера, все нормально!". Все, мы - в полуфинале! Меня ребята после игры обнимали, целовали. Вынесли с поля на руках. Все были довольны.

- В полуфинале со сборной ФРГ советской сборной в очередной раз пришлось столкнуться с предвзятостью судьи, на этот раз итальянца Лобелло...
- С немцами что? Я забил четвертый свой гол на чемпионате мира, но мы, увы, проиграли. Сабо вырубили, сломали ему голеностоп. Умышленно это сделали или в жесткой борьбе, судить не берусь. Было так: кто-нибудь даст ему пас, забывая, что он сломанный, а он в одно касание, на одной ноге, отдавал партнеру.

Потом - удаление Численко. Игоря, наверное, спровоцировали, по-другому не назовешь. Его били, били, хорошо били. Он не выдержал, вскочил и ударил по ногам. Судья словно этого ждал, сразу удалил с поля. Замены тогда не разрешались. И мы остались вдевятером.

Отмечу еще два эпизода. В штрафной соперника меня так сильно толкнули в спину, что я на несколько мгновений потерял сознание. В глазах замельтешило. Явное нарушение, но свисток Лобелло молчал. А потом я мог сравнять счет. На меня шла хорошая передача. Надо было немножко голову опустить, и был бы гол, а я голову просто подставил, и мяч пролетел над перекладиной. А так было бы дополнительное время, и неизвестно, чем бы все кончилось, потому что мы и вдевятером играли с немцами на равных.

- В интервью "Бульвару Гордона" Виктор Серебряников подверг сомнению серьезность травмы Йожефа Сабо: мол, он мог бы играть, превозмогая боль...
- Упрек несправедливый. Смешно, я в это не верю. Йожефович никогда не отказывался от борьбы и, если травма позволяла, продолжал играть до конца. Чего бы это он стал уклоняться? Он просто не мог, его сломали. Он боевой был полузащитник, смелый, жесткий. Техничный, с ударом сумасшедшим. Он потом восстанавливался - сколько, я не помню.

Морозов хотел ставить Серебряникова на этот матч, но тот сам сломался на тренировке, и он выпустил вместо него Валерия Воронина. Валера был одним из лучших среди нас. Судьба у него в итоге не сложилась, погиб, жалко его.

- В матче за третье место с Португалией Хурцилава сыграл рукой в штрафной, судья назначил пенальти, потом еще было два гола, и в итоге сборная СССР проиграла 1:2. Некоторые участники этого матча заподозрили Хурцилаву в том, что у него это вышло не случайно...
- Я вначале тоже так думал: ну как можно сыграть рукой, когда мяч летит на голову? Но после этого в чемпионате СССР у меня был такой же случай. Я играл у Лобановского в "Днепре", нашим соперником было московское "Динамо". Прибегаю в штрафную помогать защитникам. Мяч летит сверху, я готовлюсь сыграть головой. А он - все выше и выше. И я просто машинально подставляю руку - одиннадцатиметровый! Я сильно переживал, до слез было обидно. Подумал: "Так, наверное, и у Хурцилавы получилось, раз у меня так вышло".

- Снимаем подозрения с Хурцилавы вашими устами?
- Думаю, да. Он тогда тоже нервничал, переживал.

- С назначением пенальти сейчас в украинском чемпионате какая-то проблема возникла. Много недовольных. Вы не находите?
- Если вы спрашиваете мое мнение, я считаю так: попал мяч в руку - ставьте одиннадцатиметровый. Не придумывайте ничего другого. И так должно быть со всеми, где бы ни проводил арбитр матч. Тогда не будет споров. А то судья одним дает пенальти, а другим - нет. Это неправильно.

- Не ущемило самолюбие то, что вам, лучшему бомбардиру сборной, не вручили бронзовой медали?
- Медалей на футболистов было только 11, и их справедливо получили те, кто заслужил больше. Хотя киевские болельщики думали иначе. Когда мы играли дома с московским "Спартаком", с трибуны кричали: "Хусаинов, отдай медаль Поркуяну!". Но было бы смешно, если бы мне дали медаль, а ему - нет. Хусаинов провел предварительные матчи, все время играл в основном составе. Я думаю, если бы медалей было 12, мне бы точно дали. Копию бронзовой медали потом отлили на заводе "Арсенал" и вручили мне перед какой-то игрой. И заслуженным мастером спорта я стал позже, в 90-е годы, вместе с Анатолием Бышовцем, Анатолием Банишевским и Виктором Банниковым.

- Финансово не обидели?
- Каждому игроку выдали 1200 долларов премиальных - сумма по тем временам внушительная. Поскольку играли в бутсах "Адидаса", то и здесь заработали.

"КОГДА МАСЛОВ ПЕРЕЕХАЛ В МОСКВУ, ОН ПРИГЛАСИЛ МЕНЯ К СЕБЕ ДОМОЙ И ИЗВИНЯЛСЯ ЗА ТО, ЧТО Я НЕ ИГРАЛ У НЕГО ТАК, КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ"

- Меня вот какой вопрос с тех пор мучил: идет постоянное восхваление великих тренеров - Гавриила Качалина, Валерия Лобановского, Константина Бескова и других, а о Николае Морозове мало что пишут. Хотя ему принадлежит наивысшее достижение: он взял бронзу на чемпионате мира...
- Вы правильно задаете вопрос. Но я не знаю. Отчего бы действительно этому человеку не воздать должное? Он был великим тренером и всем это доказал. (Некоторые подробности о Николае Морозове. Накануне чемпионата он безуспешно пытался добиться у партийно-государственного начальства разрешения включить в состав сборной Эдуарда Стрельцова, который по мастерству был равен мировым звездам, но имел судимость.

После турнира в присутствии секретаря ЦК КПСС читался доклад о выступлении сборной. Тот спрашивает докладчика: "Кто занял четвертое место на предыдущем первенстве мира?". Докладчик, разумеется, ответить не смог. Тогда партийный босс заявил: "Какой же это успех? Помнят только чемпионов!". Колоссальный успех был умален, скомкан... А когда отмечали 60-летие Морозова, известный журналист Валерий Винокуров спросил у юбиляра в сторонке, почему он никогда не вспоминает в печати о своих тренерских достижениях. Последовал ответ: "Ну, это было бы нескромно. Ведь Аркадьев и Якушин, например, были действительно великими тренерами. А Витя Маслов так никогда и не работал со сборной. Что ж я буду своей удачей хвастаться?". - Авт.)

- На гребне славы вы возвращаетесь в киевское "Динамо". Казалось бы, должны играть чуть ли не первую скрипку, и тут для вас начинается что-то непонятное...
- Мне не хотелось бы об этом вспоминать.

- Валерий Семенович, прошло столько времени, народ хочет знать...
- Начали не ставить. Чего не ставить? Я ж хуже не стал играть, правильно? Если бы Маслов был жив, это надо было бы у него спросить. Я отпрашивался, чтобы он отпустил меня из команды, но он говорил: "Будешь играть, не переживай". И так было, пока не вмешался Щербицкий: "Почему не играет Поркуян?". (Дед был у него).

- Ни для кого не секрет, что вы дружили с сыном Щербицкого Валерием...
- Ну, дружил. Но я не хочу об этом упоминать.

- А что позволено будет сказать?
- Дружил, да и все.

- И думайте что хотите...
- (Смеется). Да. После этого я опять стал попадать в основной состав. Мы поехали в Алма-Ату и Ташкент. "Кайрату" я забил единственный мяч, и мы выиграли. И с "Пахтакором" отличился, тоже победили. Мы тогда всех обыгрывали. Так было. Потом играли в Киеве с ЦСКА, и мне выбили руку. Где-то дней на 10-12 я выбыл из строя. После травмы меня не ставили вообще. В таком вот духе все происходило.

Я бы сразу оттуда ушел, если бы не был военным, в звании. Погоны были для меня, как кандалы. Я вернулся в "Черноморец", уехал с командой на сборы в Болгарию. Оставался еще военным, и меня вызвали в Киев, хотели прессовать. Но вмешался Маслов: "Отпустите его по-доброму!". После этого меня прекратили трогать. Я к нему никаких претензий не имею.

- Какое общение у вас было с Масловым в течение этих трех лет, когда "Динамо" подряд становилось чемпионом страны?
- Особых разговоров мы не вели. Говорил: "Потерпи, сынок, все у тебя образуется". Когда он ушел в московское "Торпедо", звал в команду. Пригласил в гости. Извинялся передо мной за то, что я не играл у него, как бы хотелось. Еще произнес: "Я тебя в "Торпедо" никогда бы не заменил". Всплакнул.

- Вы знакомы с мнением Владимира Мунтяна о том, почему у вас не сложилось в "Динамо"?
- Нет.

- Цитирую: "Разумеется, могу заблуждаться, но мне показалось, что мировая бомбардирская слава, нежданно-негаданно свалившаяся в Англии на Поркуяна, придавила его психологически. Сознание того, что от тебя теперь ждут чудес в каждом матче, кого угодно придавит к земле. Валере шел 21-й год. Маслов старался его "воскресить" - не получилось". Что вы скажете на это?
- Смешно, конечно. Маслов что, меня ставил, а я что, в смысле - не тянул? Если бы я выходил на игру и у меня не получалось, тогда еще можно было бы что-то говорить. А так, играя в основном составе в Москве против "Локомотива", я, Мунтян, Бышовец забиваем три гола, и мы выигрываем. Приезжаем в Киев, и я уже не в составе. Как это понять? Но я никого не хочу винить. Все уже прошло.

- Давайте разберемся в этой ситуации до конца. Любопытно другое мнение, которое высказал Виктор Прокопенко: "Поркуян, думаю, по своим человеческим качествам оказался слишком уязвим, слишком щепетилен по своему мироощущению, чтобы противостоять динамовскому Молоху, беспощадному к любому пришельцу". Он говорил, что в отличие от Леонида Буряка и Игоря Беланова вы не нашли в "новой системе координат" себе места, "Динамо" оказалось не вашей командой, не "поркуяновской"...
- Может быть, и так. Правильно сказал. А чего нет? Я поначалу не думал уходить. Если бы так сильно хотел главный тренер, все могло быть иначе, наверное.

- Свыше никто не мог повлиять на ваше отстранение от "Динамо"?
- Нет.

- Дружба с сыном Щербицкого?
- Это исключено.

"МНЕ ОДИН ОДЕССКИЙ БОЛЕЛЬЩИК, ЕВРЕЙ, КОТОРЫЙ ПРОДАВАЛ ВОДУ, ГОВОРИЛ: "ВАЛЯ, КОГДА ЖЕ ВЫ БУДЕТЕ УЖЕ ИГРАТЬ?"

- После "Динамо" вы снова очутились в "Черноморце". Кто вас пригласил?
- Сергей Иосифович Шапошников, он специально приезжал в Киев. Я стал постоянно и результативно играть в основном составе. Сергей Иосифович сказал обо мне Матвею Черкасскому: "Он готов забивать в сборной. Я буду рекомендовать его Гавриилу Качалину". И снова хочется возразить Володе Мунтяну: а тут почему на меня психологически не давил успех в Англии? Более того, в 1970 году меня пригласили на второй мой чемпионат мира, который проходил в Мексике.

- Где вы не сыграли ни одного матча. Когда вы сидели на скамейке запасных, у вас не было чувства, что вы могли бы выручить сборную хотя бы в злополучном матче со сборной Уругвая?
- Если бы выпустили, то, может быть, что-то и сделал. Но получилось так, как получилось. Все решал тренер. Я не играл, зато вытащил жребий, который принес пользу команде, но только мы этим, к сожалению, не воспользовались.

- История со жребием довольно поучительная...
- После игры в группе у нас со сборной Мексики были одинаковые показатели - количество очков и разница мячей. Но мы на один гол забили больше, а это тогда не учитывалось (6:1 и 5:0). Кому быть первым, должен был решить жребий. Если мы вытягиваем номер первый, то остаемся в мексиканской столице и играем на знакомом уже стадионе "Ацтек" со сборной Уругвая, которая считалась не самой сильной на чемпионате.

Второе место - и мы едем за тысячи километров в более высокогорную область, в город Толуку, две тысячи метров над уровнем моря, на встречу со сборной Италии, которая была на хорошем ходу. Конечно, все хотели Уругвай, только Уругвай! Эту сборную советские футболисты уже обыгрывали на чемпионате мира в Чили в 62-м году.

Тянуть жребий решили отправить меня - как самого фартового. Где-то нашли фрак с бабочкой. Шикарный зал, заполненный до отказа. На подиуме - представители ФИФА. Я, волнуясь, как перед матчем, подхожу к серебряному ведерку для шампанского, где лежат две бумажки. Колотит озноб, трясутся руки. Вытаскиваю, не гадая, бумажку, разворачиваю: "Номер 1". Меня переполняет радость. Наверное, если бы со мной были ребята, они вынесли бы меня на руках. Мы все поздравляли друг друга. Но, как оказалось, радовались рано: в четвертьфинале мы уступили уругвайцам - 0:1.

Судья и в этом важном матче подыграл сопернику. Мяч ушел на полметра за пределы поля (арбитр должен был остановить игру, но свисток промолчал), последовала передача в штрафую, наши остановились, и уругваец забил мяч.

- Прекратили футбольную карьеру вы рановато - в 30 лет...
- Тогда это считалось критическим возрастом для игрока. Виктор Каневский, на тот момент главный тренер "Днепра", прямо мне сказал: "Валера, пора заканчивать". Он же тренер, наверное, что-то видел, раз так сказал.

- Поддерживаете себя в форме?
- У меня тазобедренный сустав плохо работает, хромаю немного. Но пока хуже не становится. Никаких операций никто из врачей мне не советует.

- Чем еще дышите, кроме футбола?
- А чем еще можно дышать, кроме футбола? Только футболом. Просматриваем молодежь в городе. Пока они растут. Время покажет, оно ж всегда право. Дай Бог, чтобы появились хорошие молодые футболисты.

- Ваши раны время залечило?
- Да и раньше было нормально, и сейчас - нормально. Я еще занимаюсь с внуками. У меня две дочери: старшая - Алена, работает в парикмахерской, у нее сын, ему уже 25 лет. И младшая - Анжела, работает на железнодорожном вокзале. Благодаря ей у меня три внука, младшим пять и три годика.

- Осталось упомянуть вашу жену. Она у вас первая, вторая? Простите, но жен нередко меняют...
- Можно сказать, что она у меня была первой, и я вернулся к ней. Я с ней познакомился, когда еще играл в "Черноморце". Женился на ней, когда возвратился в Одессу.

- После определенных испытаний вернулись к своей первой любви... Как ее зовут?
- Алла, она одесситка. А вообще по паспорту Галина Ивановна.

- Как это понимать?
- Мама ее называла Гала, но она это имя не любила, и все стали величать ее Аллой. Но в паспорте ничего не переделывали.

- Пожив в Одессе и полюбив этот чудесный город, вы не заразились одесским неповторимым говорком?
- Нет, я не увлекся. Но мне это интересно, нравится, я смеюсь, когда слышу, как одесситы говорят. Когда играл в Одессе, меня Валей называли. Был один болельщик, еврей, торговал водой. И он мне постоянно говорил: "Валя, когда же вы будете уже играть?".

- Однажды вы сказали: "Каждому футбол дает ровно столько, сколько он заслуживает". Вы все получили от футбола?
- То, что я хотел, то у меня и получилось, слава Богу. Ни на кого не имею права жаловаться, обижаться. Все вышло великолепно!

Михаил НАЗАРЕНКО, "Бульвар Гордона"