Александр Головко: "Заяев от нас прятался, а кубковый трофей все равно бы отобрали"
Легендарный украинский защитник Александр Головко вспомнил о том, как в "Таврии" проходило его становление как футболиста, а также рассказал о последующем переходе в "Динамо" и о возвращении в крымский клуб.
- На ваш взгляд, действительно ли "Таврия" в 1992 году была сильнее киевского "Динамо" или же ее чемпионство - результат стечения обстоятельств?
- Сейчас, спустя два десятилетия после той исторической победы, могу сказать однозначно: "Таврия" на тот период была сильнее "Динамо". Древняя китайская мудрость гласит: не дай вам Бог жить в эпоху перемен. Нам повезло играть в такое время, когда команда, прежде не занимавшая лидирующих позиций, могла выстрелить. Еще не были сформированы пресловутые сферы влияния, и шанс взойти на вершину был у каждого. И "Таврия" им воспользовалась сполна.
- Хорошо помните "золотой матч" во Львове?
- Пожалуй, лишь ключевые эпизоды. Удар Сергея Заеца в перекладину - сердце на секунду остановилось. Конечно же, гол Сергея Шевченко. И последние 15 минут, когда появилась внутренняя уверенность, что своего мы уж точно не упустим. Просто у динамовцев против нашей игры не было никаких контраргументов.
Еще хорошо помню, как долго после финального свистка искали Заяева. Понимая, что мы обязательно будем его качать, Анатолий Николаевич попросту от нас спрятался (смеется).
Это была достойная победа над достойным соперником. Наверное, в отличие от динамовцев, от которых все ждали только чемпионства в "золотом матче", мы были более раскрепощены и на нас не давил результат. Но это не означает, что во Львов мы ехали, как на прогулку, - настрой был боевым: каждый понимал, что такого шанса внести свои имена в историю украинского футбола, возможно, уже никогда не будет.
- Говорят, что большое видится на расстоянии. 20 лет прошло с того исторического момента…
- Конечно, потихоньку все забывается. Другое дело, когда об этом кто-то начинает вспоминать - становится приятно.
- А какими были чувства после финального свистка во Львове?
- Их очень тяжело передать словами. Такого я больше никогда не испытывал в своей жизни. Это сложно назвать эйфорией. Скорее, это было состояние непроходящего счастья. Когда утром просыпаешься и не понимаешь, почему тебе так хорошо. А оказывается, ты - первый чемпион Украины! Я был молод, ничем не обременен, и мог позволить себе насладиться жизнью. Это был классный (наверное, самый классный) период в жизни!
- Как долго он продолжался?
- Пожалуй, до первой (гостевой) игры со швейцарским "Сьоном" в Кубке чемпионов, в которой нас, что называется, сразу же поставили на место.
- За "Сьон" тогда выступали достаточно известные в Европе игроки. Разница в классе команд действительно была столь существенной?
- Я был слишком молод, чтобы анализировать такие вещи. Конечно, я понимал, что нас почему-то обыгрывают, но не задумывался, почему так происходит: то ли подбор исполнителей у соперника лучше, то ли тренировочный процесс иначе поставлен? Это прерогатива тренера. Футболист же, прежде всего, должен отвечать за свою игру. Сейчас, когда я вижу, как молодые ребята в интервью анализируют игру всей команды, а не свою собственную, это немножко коробит. Так не должно быть.
- Что произошло с "Таврией" в постчемпионский период? Почему команда посыпалась?
- Она не посыпалась. Просто произошло то, что и должно было произойти. Это естественный процесс для команд, которые могут выстрелить лишь на определенном этапе. Не хочу сказать, что в "Таврии" не было системной работы, хотя, наверное, это тоже одна из причин. Плюс в те времена многое в стране (и тем более, в Крыму) менялось - попросту шел передел собственности (сами понимаете, между кем), и "Таврия" в этом переделе оказалась козырной картой.
- Тем не менее, при вас команда еще раз выстрелила, пробившись в сезоне-1993/94 в финал Кубка Украины…
- Тогда у нас очень хороший состав подобрался - назвал бы его сплавом опыта и молодости, причем молодежь уже была достаточно поднаторевшая. С "Черноморцем" мы играли только на победу, но, увы, уступили в серии послематчевых пенальти. Несколько лет спустя появились слухи, что если бы мы и выиграли в финале, трофей у нас все равно бы отобрали, так как в нашем составе на поле вышел дисквалифицированный игрок.
- В следующем розыгрыше Кубка "Таврия" в четвертьфинале дважды обыграла киевское "Динамо" - и в гостях, и дома…
- Матчи против "Динамо" и "Шахтера" у команд-середняков всегда вызывают повышенный эмоциональный фон, на них не нужно игроков дополнительно настраивать. Перед такими поединками можно перегореть, но выйти на них ненастроенным - такого просто быть не может. Большинство тренеров, как правило, наоборот, стараются команду успокоить, раскрепостить. Виталий Шалычев, который тогда работал с "Таврией", так и сделал, и мы внешне легко справились с динамовцами. Бывали и обратные примеры. Не буду называть тренера, который перед матчами с грандами на неделю запирал нас на базе в Почтовом, поскольку, как правило, заканчивалось это весьма печально.
- Именно после кубковых матчей вас стали обрабатывать динамовские селекционеры?
- История с моим переходом в киевское "Динамо" началась, наверное, все-таки с вызова в сборную. Шалычев был в хороших отношениях с Анатолием Коньковым, который тогда возглавлял нашу национальную команду. Мой дебют в сборной пришелся на гостевой матч с эстонцами в апреле 1995-го: мы победили 1:0, я отыграл достаточно удачно. В июне был поединок в Киеве с хорватами: я выключил из игры знаменитого Алена Бокшича, и мы вновь выиграли 1:0, хорошо помню, что мяч забил Юра Калитвинцев. Сразу после игры в коридоре НСК "Олимпийский" у меня состоялся разговор с Григорием Суркисом и Йожефом Сабо, которые как бы невзначай поинтересовались, не хотел бы я попробовать себя в киевском "Динамо". Вернулся в Симферополь, все тщательно обдумал, посоветовался с руководством "Таврии", и пришел к мнению, что нужно делать шаг вперед.
- С киевским "Динамо" вы выиграли семь чемпионских титулов. Можно ли сказать, что первое "золото", таврийской пробы, самое дорогое в вашей коллекции?
- Это естественно! Тридцать лет пройдет, сто, двести, а "Таврия" навсегда останется первым чемпионом независимой Украины! Приятно осознавать, что и моя фамилия вписана в историю.
- Весной 2005-го вы вернулись в "Таврию". Никто даже не посмел подумать, что Александр Головко отправился в Симферополь доигрывать…
- Я только приехал из Китая, прошел сборы с "Динамо-2". В Киеве меня нашел наставник "Таврии" Олег Федорчук. Поговорили, съездили к Александру Волкову, тогдашнему собственнику симферопольского клуба. "Что ж, ты "сухой" - уже хорошо", - сказал Александр Анатольевич, и я сразу же подписал контракт.
Признаюсь, вернувшись в "Таврию", испытал настоящую эйфорию. Поразила манера общения Федорчука с футболистами: для него это были, прежде всего, живые люди - со своими мыслями, видением футбола, и только потом - игроки. С такой атмосферой в команде за свою карьеру я никогда прежде не сталкивался. Наверное, не только у меня выросли крылья. Весной "Таврия" всех подряд обыгрывала. То, что произошло с командой в следующем сезоне, когда на старте чемпионата она проиграла шесть матчей кряду, мне кажется, в большей степени было связано с нефутбольными моментами.
- Переходя в "Таврию", вы наверняка рассчитывали набрать форму и вернуться в сборную. Не осталось обиды на Олега Блохина, который не включил вас в заявку на чемпионат мира 2006 года?
- В последний раз в сборную меня вызывали в феврале 2005-го, как раз перед возвращением в "Таврию". Против ливийцев я даже вывел команду с капитанской повязкой. После игры тренеры меня поблагодарили, сказали, что еще встретимся. И все. Даже звонить перестали. Когда весной "Таврия" феерила, не буду скрывать, надеялся на вызов, тем более что набрал хорошую форму, а у сборной на тот момент были серьезные проблемы с центральными защитниками. Но, увы, так никто и не позвонил. Говорить о каких-то обидах, наверное, было бы глупо. Тренер создавал новую сборную, и ставку сделал на более молодых игроков. Жаль, конечно, что так ни разу за карьеру и не удалось сыграть в финальной части чемпионатов мира и Европы. Ну ничего, теперь буду пытаться попасть в них через тренерскую профессию.
- Решение о завершении карьеры далось тяжело?
- Наоборот, легко. Оно пришло само собой. Возможно, кто-то скажет, что 34 - не возраст для защитника. Но ведь есть и много других факторов.
- Будучи игроком, вы старались избегать вопросов о своей возможной тренерской карьере.
- Если футболист говорит, что хочет стать тренером, ему пора заканчивать игроцкую карьеру. Если ты чем-то занимаешься, то этому нужно отдаваться на сто процентов, и не думать о том, чем бы ты мог заняться еще, даже в будущем.
- Сейчас можете сказать, что тренерская работа - ваша стихия?
- Однозначно - да. И у меня нет сомнений, что я смогу себя в ней реализовать. Что бы там ни говорили об электрическом стуле, однажды подсев на этот "наркотик", без него уже не сможешь.
