Дарио Срна: Его судьбы хватило б на троих
Дарио Срна – не только капитан "Шахтера", но и, пожалуй, лучший латераль на постсоветском пространстве. Узнав о необыкновенной судьбе его отца, эксперт The Guardian по восточноевропейскому футболу Джонатан Уилсон констатирует: настоящая уникальность хорватского бровочника в том, что он вообще родился.
В своей сборной Дарио Срна играет на позиции хавбека. В своем клубе он – крайний защитник. А в душе, вероятно, по-прежнему вингер – именно с этого амплуа начиналась его карьера. Но после отхода от схемы 3-5-2 он не только не лишился места в основе "горняков", но вдобавок ко всему стал капитаном команды. Две недели назад именно он положил начало победе донецкого клуба над загребским "Динамо" в первом матче третьего отборочного раунда Лиги чемпионов, открыв счет хлестким ударом со штрафного уже на 3-й минуте.
Делящий с ним гостиничный номер в сборной Нико Кранчар считает Срну самым недооцененным игроком Европы. А самое невероятное в нем – это то, что он вообще появился на свет. Карьере Дарио потребовался бы целый ряд по-настоящему крутых витков, прежде чем история его жизни хотя бы наполовину стала такой же уникальной, как у его отца.
Узеир Срна родился в восточнобоснийском селе Горни Стопичи за год до начала Второй мировой войны. Суровое сопротивление немцам привело к тому, что линия фронта колебалась в пределах села, а его жителям то и дело приходилось спасаться бегством. В 1941 году, когда казалось, что бои стихли, они вернулись домой. Но это был чудовищный просчет.
Однажды ночью четники – сербские партизаны-националисты, которые вели свою собственную войну, – напали на село и сожгли его дотла. Малолетний Узеир, его брат-подросток Сафет и их отец сумели скрыться в лесу. А вот мать не смогла ретироваться. "Она была беременна и сгорела заживо с моей сестрой", – свидетельствует Узеир.
Семья взяла курс на Босански Шамац, на север, но из-за царившего среди беженцев хаоса Узеир потерял родных. В конце концов, мальчик оказался в словенском городке Мурска Собота, где провел несколько месяцев в приюте для сирот, а потом был усыновлен полицейским. Так Узеир Срна стал Мирко Келенцом.
В Босански Шамаце между тем разыгралась другая трагедия. "Несчастный случай, – уточняет Узеир. – Отец устроился работать в небольшом уличном кафе. Но как-то раз, когда он сидел за столом, его убила шальная пуля". Могил матери и отца Узеир так и не нашел.
Сафет в отчаянии поступил на службу в армию и, куда бы его ни забрасывала судьба, всюду справлялся о местонахождении брата. Два года от того не было ни слуху ни духу, прежде чем Сафета направили в сербский Ниш. Тамошний командир-словенец и рассказал ему о боснийском сироте, устроившемся в приемной семье в Мурске Соботе.
При первом же удобном случае Сафет отправился на поиски в Словению и через несколько недель нашел дом семейства Келенцов, которые пытались убедить, что Узеиру будет лучше жить с ними. Но Сафет проявил настойчивость и забрал брата в Босански Шамац, где тот и пошел в школу.
В первые послевоенные годы братья Срна были очень бедны даже по меркам аскетичной северной Боснии. "Я всегда был голоден, – вспоминает Узеир. – Видя, как мои школьные друзья едят свежевыпеченные хлеб с булочками, я испытывал раздражение, поэтому решил стать пекарем".
Узеир успешно овладел профессией, но не успел он ступить на рабочую стезю, как с ним связались родственники из Сараева и предложили переехать к ним. Перспектива обретения семьи пролилась бальзамом на душу Узеира.
Именно в столице Боснии он и начал заниматься футболом более или менее серьезно, став вратарем ФК "Сараево". В душе, впрочем, он остался скитальцем: познакомился с группой сербских инженеров, которые предложили ему работу в белградской компании и место в составе местного клуба. Но освоиться в столице не удалось, и Узеир вернулся в Боснию, где последовал примеру брата, став военным.
После того как его откомандировали в Бусовачу – небольшой городок в центральной Боснии, он стал защищать цвета местного клуба "Единство". "Мы играли товарищеский матч с "Челиком" из Зеницы, в то время считавшимся одним из сильнейших клубов страны, – вспоминает Узеир. – А спустя несколько дней мне поступило предложение стать его игроком. Но до полноценного переезда в Зеницу дело не дошло – из-за высокой конкуренции в составе "Челик" сдал меня в аренду".
Случилось это в Хорватии, где в очередном контрольном матче "Челик" встречался с "Неретвой" из Метковича. "Перед самым началом поединка вратарь "Неретвы" получил травму, и, поскольку я был у "Челика" в запасе, встать в "рамку" попросили меня. Хозяевам поля понравилась моя игра, и после матча мне предложили остаться в команде" – так Узеир обосновался в Хорватии.
В Метковиче он женился на местной девушке по имени Нада, и вскоре у них родился сын Ренато – ныне тренер "Неретвы". Брак, впрочем, распался, и Узеир отправился искать счастье в Париже, где играл в футбол и подрабатывал в течение четырех лет. Вернувшись в Меткович, женился на другой женщине – Милке, подарившей ему двух сыновей – Игора и Дарио. Проработав какое-то время водителем грузовика, Узеир стал тренером юношеской команды "Неретвы", а одним из его подопечных был Дарио.
"Несмотря на то что он был очень мал и гораздо младше других детей, все признавали, что Дарио обладает огромным талантом, – вспоминает его отец. – А еще он так же хорошо играл в гандбол, настольный теннис и баскетбол. Учитель физкультуры как-то раз даже посоветовал ему бросить футбол ради баскетбола".
К счастью, этого не случилось. "На Дарио посыпались предложения от загребского "Динамо", ФК "Загреб" и вараждинского "Вартекса", – говорит Узеир. – Я знал, что лучшая система подготовки молодых футболистов была развита в "Вартексе", поэтому порекомендовал сыну идти именно туда". Но всех опередил бывший игрок "Хайдука" Иван Гудель, предложив съездить на просмотр в сплитский клуб.
Для Срнов эта затея сопрягалась с большим риском. Поскольку они были боснийцами, а в стране вновь бушевала война, молодого мусульманского футболиста ждал в Сплите холодный прием. "Это было тяжелое время, – вздыхает Узеир. – Очень многое тогда зависело от имени. Но худшее заключалось в том, что многие тренеры открыто требовали деньги за то, чтобы позволить Дарио остаться. К счастью, он был настолько талантлив, что тренеры молодежной команды быстро поняли: Дарио им очень нужен".
За "Хайдук" Срна выступал до 2003 года, а потом получил такой выгодный контракт в "Шахтере", что его отец вполне мог открыть собственную пекарню. Дарио приобрел ему "Мерседес" и "БМВ", но Узеир по-прежнему ютится в крошечной квартире в Метковиче. "Не устаю повторять сыну: не нужно разбрасываться деньгами, – ворчит родитель. – А то в старости не на что будет жить". Но щедрость Срны не знает границ: рядом с отчим домом появилось искусственное поле – подарок родному городу.
"Мои отец и семья значат для меня все", – признается Дарио. На икре его ноги вытатуирован олень ("srna" по-хорватски), а на груди – имя брата, страдающего синдромом Дауна. Все свои голы Дарио посвящает Игору: "Не могу забыть, как они мучались, пытаясь раздобыть деньги на мое пребывание в "Хайдуке". Я всегда буду помнить об этом. У моего отца очень трудная судьба, и я по-настоящему горд, что теперь он может жить мирной, свободной от стрессов, жизнью. Я знаю, что никогда не смогу отплатить ему за все, что он сделал для меня. Но я купил ему машину, присылаю достаточно денег, чтобы он мог жить нормальной жизнью пожилого человека. Это, по крайней мере, я делать в состоянии".
По сравнению с судьбой отца смена амплуа на футбольном поле кажется сущей мелочью.
Андрей Карнаухов
