Лига Чемпионов. "Бенфика" - "Шахтёр" 0:1. Вечер в Лиссабоне
В творчестве великого немецкого писателя, коим, безусловно, является Эрих Мария Ремарк, есть немало замечательного. Говорю как рядовой читатель, осиливший и «Три товарища», и «Триумфальную арку», и «На Западном фронте без перемен», и, возможно, одно из самых «напряженных» - «Ночь в Лиссабоне».
Детальный разбор Ремарка – это к литературоведам, а мы просто присмотримся к заголовкам произведений: они, в принципе, вполне применимы к амбициозному (в «европейском» смысле) донецкому клубу. Разве что «перемены на Западном фронте» есть – ушли «дембеля» Агахова, Тимощук, Воробей, Матузалем, Элано. Не беда – на «передовую» вышли окрепшие и возмужавшие вчерашние «новобранцы». «Три товарища» - Брандау, Фернандиньо и Жадсон (на самом деле, конечно, четыре – еще и Разван Рац поучаствовал) «Ночью в Лиссабоне» (полагаю, здесь комментарии излишни) легко и непринужденно, словно для них это – вполне обыденное занятие, проследовали в «Триумфальную арку» (после финального свистка Вольфганга Штарка, возвестившего о первой в истории выездной победе «Шахтера» в Лиге чемпионов). А как это было – в нашей «повести о доблести воинской».
Диспозиция
Опытный румынский полководец Мирча Луческу еще до сражения говорил, что с оппонентом – испанским «конкистадором» Хосе Антонио Камачо (звучное имя, имя гранда, но если присмотреться пристальнее – опыта-то у него таких сражений нуль: раз командовал полком «Реал», во второй – потерпел со своей теперешней ротой поражение в Миланской битве), он и в бытность солдатом сталкивался, и когда уже генералом был. И хотя с переменным успехом проходили те кампании, но сильные и слабые стороны супостата назубок выучил. Выучил – и тут же передал свой боевой опыт молодому поколению.
Главное, мол – фланги прикрыть. Там у «орлова воинства» варяги: справа быстрый и техничный юноша, на Анхеля ди Марию откликающийся да хохолок на голове отрастивший. Задиристый, значит, как петушок. Молодой, горячий – оттого и решения нелогичные порой принимающий. Но в свои девятнадцать лет карьеру сделавший почище, чем Аркадий Гайдар, – полком хотя и не командовал, но в Главной юниорской битве уже побеждал. А слева еще один красавец – Кристиан Родригес. Тоже ухо востро с ним держать надобно. У французов оный Кристиан научился мастерски шпагами владеть: и левой, и правой, а в Португалию, говорят, за золотом тамошним приехал. Аж из элитного парижского батальону.
На острие атак вражеских – не таран, который в прошлой битве использовался кельтами гордыми (Веннегором зовущийся, если позабыл кто), но мортира - факт. Хосе Кардосо – по повадкам, ну чистый флибустьер. Хищник: уж если пустили его в бой ближний, то пощады ждать не придется. Ну и дополняли эту картину многомудрый комиссар Руи Кошта – стар он, говорили, медленный, но ум сохранил ясный, да подвижность в ногах. Как запустит диагональ метров на пятьдесят, так не всякий успеет, даже Ди Мария быстроногий – и то через раз справляется.
Самый важный пладцдарм Камачо отвел тоже легионерам: гордому эллину Кацуранису, да бразильцу Перейре (его боевых заслуг – только капоэйра футбольная). Задумка, в общем-то, не самая плохая. Была.
Фортификация
Через много битв прошел генерал Луческу – и «бои местного значения» были в его карьере, и международные поединки: оных почти полсотни набралось. Опыт есть, и немалый.
Отсюда и тактика была выбрана единственно верная: фланги – перекрыть, в свою штрафную супостата – не пущать. А дальними выстрелами – ну, пусть себе стреляют. Все равно не попадут. А если и попадут – есть в дружине отрок, зело могущий мяч выловить, пусть даже неприятель запустил его с коварством великим, да прицельно.
К тому же для него, для Андрея-ловца, удалого молодца, вроде как и места знакомые: год назад он сотоварищи, одев доспехи жовто-блакитные, изрядно шороху наделали: сундук с серебром европейским унесли, да не надорвались – на зависть всему Свету Старому (ну, окромя голландских отроков – те ловчее золотишко взяли, да на корабле своем смылись).
Так и тут – как принялся мячи ловить да неприятеля пугать своими вылазками чуть ли не к «точке» заветной, в площади штрафной. И смущался зело супротивник, и сбивался прицел у него, и шел мяч всякий раз то ли выше, трибунам на потеху, то ли вообще не шел никуда, а летел – ближе к кругу центральному, «горнякам» на радость да на подспорье контратаковое.
Камачо неладное учуял еще до отдыха: убрал из дружины одного из молодых бойцов – Нельсона (не-не, не адмирала – того давненько еще убрали) и выпустил «воеводу рубящегося» - Нуно Гомеша. «Ну, нуно так нуно» – сказал Нуно, зашнуровывая бутсы и выходя на поле битвы за минуту-другую до свистка судейского. По логике замена – читающаяся, очень даже. По времени – не проще ли на вторую половину сечи?
Отстоять ворота свои – очень почетно. Тем более в Лиссабоне, откуда со щитом не каждый простой смертный уезжал («красные дьяволы» манчестерские – исключение, на то они и дьяволы). А если не только свои отстоять, но и чужие захватить – почетно вдвойне. И дружина «горняцкая» под предводительством ЛУЧЕзарного на малом явно не собиралась останавливаться. Два тарана, умелый стратег-плеймейкер, цепкость в единоборствах да фланговые контратаки (заманим соперника на свою половину поля, мяч отберем, да пасом вперед, разрезающим, создадим ему проблем) – чем не план?
Сработало на все сто: Брандау – таран, с широким «обратом», отобрал мяч у зазевавшегося Перейры, да Рацу на ход сбросил, Разван быстроногий промчался по флангу своему, да на Фернандиньо отпасовал, а тот на себя голкипера «Орлов» выманил, а бить не стал, хитрец – откатил направо, соотечественнику Жадсону (хотя мог и Брандау отдать, и Лукарелли). Который и передал соотечественникам «пламенный превед» ударом под перекладину, промеж Луизао и Эдкарлоса. Знай наших, «Бенфика»!
Выстояли до перерыва – выстоим и после. И не только выстоим: еще и огрызнемся по мере возможности, пересчитаем все перышки орлу лиссабонскому, а сопутствуй Фортуна капризная другому тарану «горняцкому» - Луке-гладиатору, с Апеннин выписанному, чтобы бремя лидерское взял на свои плечи молодецкие, да Кастильо-берсерку, которому нипочем травмы (сломают нос в битве – он в маске в следующую рубку полезет, да не пострашится, а то и, в запале молодецком, и сбросит оную – сам черт его боится!) – быть орлам не только ощипанными, но и на вертел положенными. И Фернандиньо шанс упустил реальнейший, да и Брандау мог бы дубинушкой ухнуть, как ранее – кельтам, да завозился чего-то. Может, помыслы в тот момент были вроде «Птичку жалко», а может, наоборот – пуще прежнего хотел поиздеваться над супротивником, с ноги на ногу с мячом переминаючись. Однако разгадан был его замысел – и интрига в битве снова осталась.
А могло напряжение и вовсе запредельным стать: засвисти тевтон Штарк (и фамилия крепкая, и сам Вольфганг – крепкий мужик, авторитетный), да пенальти в ворота нашей назначь. Нет, не стал игру портить. Или по достоинству оценил доблесть молодого дружинника Димы Изяславского (кстати, именно из этого города родом Чигринский) – под удар могучий Кацураниса бросившегося да телом молодецким на защиту ворот своих ставшего. И угодил мяч ему аккурат туда, откуда руки растут богатырские. Волен судия был любое решение принять – никто бы не оспорил. Вот и португальцы смирились.
А публика на «Да Луше» сидела и переживала – как местная лиссабонская, так и заезжие саппортеры: и те, что из Донецка прилетели, и те, что в Португалии гастарбайтерничают. (Кое-кто на себя даже рубахи нательные украинской дружины молодежной нацепил, образца прошлогоднего – на фарт, видать). Такая гамма чувств! Как и у Ремарка. Всем, наверное, понятно – кто есть кто в цитате.
- Я бы хотел, чтобы в памяти эта ночь осталась счастливейшей в моей жизни, - прошептал он. - Она стала самой ужасной из всех. Вы думаете, память не может этого сделать? Может! Чудо, когда его переживаешь, никогда не бывает полным, только воспоминание делает его таким. И если счастье умерло, оно все-таки не может уже измениться и выродиться в разочарование. Оно по-прежнему остается совершенным. И если я его еще раз вызываю теперь, разве оно не должно остаться таким, каким я его вижу? Разве не существует оно до тех пор, пока существую я?
Мы стояли на лестнице. Неотвратимо приближался рассвет, и Шварц маячил, словно лунатик, словно печальный, забытый образ ночи. Мне вдруг стало его смертельно жаль.
- Это правда, - осторожно сказал я. - Разве мы можем знать истинную меру своего счастья, если нам неизвестно, что ждет нас впереди!
- В то время, как мы каждое мгновение чувствуем, что нам его не остановить и что нечего даже и пытаться сделать это, - прошептал Шварц. - Но если мы не в состоянии схватить и удержать его грубым прикосновением наших рук, то, может быть, - если его не спугнуть, - оно останется в глубине наших глаз? Может быть, оно даже будет жить там, пока живут глаза?
(Э.М.Ремарк – «Ночь в Лиссабоне»)
Новая главка в истории
Оно-то, конечно, заслужили «горняки» триумфа заморского, первого выездного в своей истории в Лиге чемпионов, на все сто заслужили. Но Фортуна – она, как известно, дама капризная. Шанс дать супротивнику может в самый неподходящий момент. Счет скользкий, момент у ворот «Шахтера» - опасный, да и время – почти компенсированное. Каприз Фортуны в том, что появился у «орлов» шанс реальнейший уйти от поражения да ретироваться, если и не на щите, но и не со щитом. А что – тоже неплохо: щит потеряли, но ничего – новый раздобудем. И бил Кардосо головой, наверняка, казалось – вот оно, счастье-то португальское. Ан нет – стал на пути мяча Кучер, стал крепостью неприступной (и в битве ему досталось изрядно – даже лекари выбегали, чтобы помощь оказать, но не дрогнул Саша - настоящий боец!) и отвел угрозу супостатскую. Возрадовались мы тут, а португальцы… в общем, опять все – как у Ремарка.
- Хотите в Нью-Йорк? - спросил человек.
Я не ответил. Мне оставалось еще двадцать метров, чтобы сбить его и убежать, если понадобится.
- Вот два билета на корабль, - сказал человек и сунул руку в карман.
При слабом свете я не мог разглядеть протянутые им бумаги. Впрочем, теперь мы уже довольно далеко отошли от набережной, и можно было рискнуть. Я остановился.
- Что все это значит? - спросил я по-португальски. Я знал несколько слов.
- Вы можете их взять себе, - ответил он. - Даром. Мне они не нужны.
- Вам они не нужны? Почему?
- Мне они больше не нужны.
(Э.М.Ремарк – «Ночь в Лиссабоне»)
Кто знает, может быть, и отдала нам «Бенфика» эти самые «два билета». И можно теперь рисковать – есть же запас прочности у команды Луческу. И класс есть, чтобы из этого самого запаса выжать что-то стоящее. «Сбить» расхваленный «Милан» и в отрыв «убежать». А почему нет? Кельтам же удалось – а чем «горняки» хуже. Но а в какой «Нью-Йорк» наши парни по этим «билетам» приедут – время покажет.
Денис Соболев, специально для UA-Футбол
